Отавало идет по экватору
Шрифт:
Гигантские наземные черепахи безобидны и малоподвижны. Эти черты характера, а также хороший вкус мяса стоили им очень дорого. Четыре века назад их было на архипелаге превеликое множество, сейчас галапаго называют "последними гигантами". И главным виновником их массового уничтожения был человек. Пираты, китобои, рыбаки - все запасались на Галапагосах живым провиантом, способным долго существовать без воды и пищи. Именно в трюмах кораблей закончило свою жизнь большинство этих животных.
В конце прошлого века в моду неожиданно вошел черепаший жир - он ценился даже выше оливкового масла. И на Галапагосы вслед за китобоями ринулись охотники
В минувшие века человек, движимый эгоизмом, не заглядывал в будущее. Он завоевывал новые земли, колонизовал их или вывозил все, что, мог, беззастенчиво грабил природу, нарушая экологическое равновесие, вследствие чего одни виды животных и растений исчезли вовсе, а другие оказались на грани исчезновения. Галапагосы полной чашей испили из котла варварского отношения человека к природе.
Не менее губительной для фауны и флоры островов оказалась и "деятельность" вольно или невольно завезенных человеком на острова домашних животных. Быстро одичав и размножившись, животные принялись уничтожать растительность и представителей местной фауны, которые не умели защищаться от новых "охотников". Свиньи, собаки, кошки, не говоря уже о крысах, нападали на сухопутных игуан, разоряли птичьи гнезда, но главным образом пожирали яйца черепах и маленьких черепашек в первые месяцы их жизни, когда те еще не имели твердого панциря. Козы, ослы и коровы уничтожали траву и кустарники, лишая черепах пищи. Особенно большой урон фауне и флоре Галапагосов нанесли козы и крысы.
Первые козы были завезены на острова еще в начале прошлого века. Ущерб, который они нанесли островной растительности, ученые считают катастрофическим: на некоторых островах, где были непроходимые заросли, ныне голая пустыня.
Показательна в этом отношении история островов Пинта и Пинса, рассказанная журналом "Гео". В 1958 году местный рыбак высадил на Пинте пару коз в расчете на то, что животные размножатся, а он сможет "разнообразить свое меню". Через десять лет коз было столько, что они стали настоящим бичом всего живого. Съев остатки травы, они сдирали кору с деревьев, объедали ветви кустарников, перегрызали стволы кактусов и пожирали их. Нечто подобное произошло и на острове Пинса, куда в 1959 году рыбаки завезли нескольких коз и где десять лет спустя число животных достигло... 20 тысяч. Нетрудно представить себе, в каком положении оказались неповоротливые травоядные черепахи-гиганты.
В 1971 году Управление Национального парка и Дарвиновский центр организовали кампанию по борьбе с козами. На острове Пиита только за два года егери уничтожили более 30 тысяч голов. Удалось полностью очистить от коз острова Эспаньола, Санта-Фе и Рабида. Но ни на Пинте, ни на Пинсе их не удалось уничтожить полностью, ибо десятки животных научились умело скрываться от охотников.
Неожиданный сюрприз ученым преподнес остров Пинсон. Черепах, обитавших на нем, уже считали вымершими, но вдруг в начале 60-х годов было обнаружено несколько живых особей. Проведенная перепись показала, что на острове сохранилось около сотни черепах-пинсон, но среди них не было ни одной особи моложе 50 лет. Ученые установили, что процесс воспроизводства у черепах происходил нормально: самки откладывали
Ко времени возникновения Дарвиновского центра взрослые черепахи, способные к размножению, оставались далеко не на всех островах. Некоторые виды исчезли вовсе. Примерно из 15 видов, существовавших на Галапагосах в давние времена, до настоящего времени выжили 11, причем популяции их невелики.
Существует мнение, что когда-то черепахи водились на всех островах архипелага, перемещаясь от острова к острову на больших кусках пористой вулканической лавы-пемзы (долго держаться на воде они не могут). Постепенно животные, "осевшие" на одних островах, в силу местных условий обособлялись от обитателей других островов, и в результате появились виды, обладающие своими специфическими особенностями. Более того, на острове Исабела в каждом из его шести крупных кратеров обитают черепахи только одной определенной разновидности.
Несмотря на принимаемые меры, отдельным видам, по мнению сотрудников Дарвиновского центра, все еще грозит вымирание, поскольку до сих пор не всегда удается обеспечить условия, гарантирующие их размножение. Пример тому - знаменитая черепаха по кличке Одинокий Джордж. Этот огромный самец, обнаруженный в 1971 году и вывезенный с острова Пинта, - один-единственный представитель вида, обитавшего только на этом острове. "Фонд Чарлза Дарвина" предложил 10 тысяч долларов за самку черепахи-пиита. Однако до сих пор поиски пары для Одинокого Джорджа не увенчались успехом - ее нет ни в государственных, ни в частных зоопарках, нет нигде в мире. Со смертью Одинокого Джорджа вид черепах-пинта исчезнет навсегда...
В Дарвиновском центре я беседовал с заместителем директора чилийским ученым-биологом Хосе Каньоном.
– Станция призвана служить важным международным инструментом развития биологической науки, - рассказывал он, - и одновременно основной базой предпринимаемых усилий по охране заповедных островов. Отсюда две главные задачи: облегчать труд ученых, приезжающих на острова, и сохранить фауну и флору, которые чувствительно реагируют на всякое "постороннее присутствие".
– Станция называется международной. В какой мере она оправдывает свой титул?
– спросил я.
– В полной мере, - ответил X. Каньон.
– Здесь работали ученые из Англии, США, Советского Союза, Польши, сюда заходило советское исследовательское судно "Академик Курчатов". На станции бок о бок с эквадорскими учеными трудятся их коллеги из США и ряда стран Европы. Расширение научных связей важно не только для развития самой биологической науки, - заключил мой собеседник, - это помогает также распространению знаний о Галапагосах, пропаганде необходимости охраны окружающей среды, которой за минувшие века нанесен такой большой ущерб.
Однако, хотя станция постепенно разрасталась и число ученых, приезжавших сюда работать, увеличивалось, финансовые возможности центра по-прежнему оставались скромными. В 1975 году годовой бюджет центра составлял всего 290 тысяч долларов и на 90% складывался из благотворительных пожертвований частных лиц. С тех пор, несмотря на то что круг жертвователей расширился и средства, помимо правительства самого Эквадора, стали поступать также от различных международных организаций и научных учреждений других стран, таких, как ЮНЕСКО, Всемирный фонд охраны природы, положение почти не изменилось.