Отбившийся голубь. Шпион без косметики. Ограбление банка
Шрифт:
– Ну, все ясно, – заявил он. – Видишь эту игрушечную пушку? Парень пришел тебя убивать, так же как убил Фермера и пытался убить мистера Гросса.
Махоуни все больше размякал. Он не знал, что думать. Я сказал:
– А что если они заблуждаются, инспектор? Мне известно, где вы живете.
Сто шестьдесят девять – восемьдесят восемь, Восемьдесят третья авеню. Кабы я хотел вас убить, то не стал бы являться сюда, в полицейский участок, а подкараулил бы вас возле дома.
Траск или Слейд
– Кажется, тебе велели уткнуться в тряпочку.
– Погоди, – сказал Махоуни. – Осади назад, Траск. Пускай говорит.
Траск. Узнав, который из них Траск, а который Слейд, я испытал почти невыносимое чувство облегчения. Я едва ли не напрочь забыл, зачем пришел сюда и чего пытаюсь добиться.
Но Траск напомнил мне об этом. Он крепко хлопнул меня по плечу и сказал.
– Ладно, племянничек, будь по–твоему. Можешь держать речь.
Слейд (теперь–то уже точно Слейд) добавил:
– Спой, племянничек, и станцуй для нас. Хочешь, мы сыграем тебе на губах?
– Тихо, – сказал Махоуни. – Пусть говорит.
– Благодарю вас – произнес я.
Махоуни наставил на меня веснушчатый палец.
– И смотри, чтобы это была правда – Кто–то стучал властям, – начал я, – и эти люди думают, что виноват я.
Кто–то убил мистера Агриколу, и они думают, что в этом тоже моя вина. Но если это не так? Если я не причинил никому вреда, мое устранение не принесет никому пользы. Стукач, кто бы он ни был, будет себе стучать и дальше. И рано или поздно настучит на вас, инспектор Махоуни.
Махоуни скривился так, что его физиономия едва не затрещала. Он смотрел на меня, будто ястреб, и напряженно соображал.
Я сказал:
– Если мистера Агриколу убил не я, значит, его убийца гуляет на свободе. Никто его не ищет, никто даже не думает о нем. А он, быть может, хочет убить и вас тоже.
Слейд подкинул пистолет вверх.
– А как насчет этой штуки, племянничек? Это что, для балласта?
– Для самозащиты. А то вы, ребята, никак не можете успокоиться, пока не убьете меня.
– Пока только одно твое утверждение звучит разумно, – сказал Махоуни. Зачем тебе приходить сюда, если ты знаешь, где я живу.
Что ж, начало было положено. Я кивнул.
– Вот именно. Видите, все ваши логические построения рассыпаются.
– Ой ли? Ну, а что тогда…
Его речь была прервана телефонным звонком. Махоуни взглянул на Траска со Слейдом, потом снял трубку.
– Алло? Подожди. – Он зажал микрофон ладонью и сказал приятелям. – Путь свободен.
– Прекрасно, – ответил Траск. – Значит, мы забираем племянничка.
– Я еще не выслушал его, – с сомнением произнес Махоуни.
– У вас на карту поставлено больше, чем у этих двоих, –
Он кивнул.
– Да, пять минут. – И повторил то же самое в трубку:
– Дай нам пять минут. Сообщи, когда там опять никого не будет.
Махоуни положил трубку и окинул меня долгим задумчивым взглядом. Потом он уселся за стол и сказал:
– Ладно. Есть одно обстоятельство, которое говорит в твою пользу.
Теперь у меня к тебе вопрос. Если ты пришел сюда не затем, чтобы убить меня, тогда зачем ты сюда пришел?
– За сведениями, – ответил я.
– Тебе нужны сведения? Но ведь ты сам даешь сведения.
– То–то и оно, что я никогда не давал никому никаких сведений. Я ходил к мистеру Агриколе и мистеру Гроссу, чтобы узнать, почему синдикат охотится за мной, тогда как я не сделал ничего плохого. Мистер Гросс говорит, причина в том, что вы говорите, будто я стукач. Но я не стучал. Вот и пришел сюда узнать, кто вам сказал, что я стукач.
– Ну, это несложно, – ответил он. – Тони Тафи.
– Кто?
– Лейтенант Энтони Тафи из отдела организованной преступности. Крепыш Тафи. Это он собирал сведения о твоем баре, и когда я спросил его, откуда берутся наркотики, он ответил, что прямиком от бармена, который работает на синдикат.
– Он сказал… – Тут я умолк. Я сроду не слыхал о Крепыше Тони Тафи. С чего бы вдруг ему говорить такое про меня?
– Крепыш Тони – честный полицейский, из неподкупных, – заявил Махоуни.
– А я – его непосредственный начальник. Когда я спрашиваю его, откуда сведения, он мне отвечает. У него нет причин лгать.
– Но он солгал.
Махоуни выставил вперед свои пухлые ладони, будто чаши весов.
– С одной стороны, тебе не было никакого смысла приходить в участок, чтобы убить меня. С другой стороны, Крепышу Тафи не было никакого смысла мне врать.
– Племянничек прикончил Фермера Агриколу, мы это точно знаем, – вставил Траск.
– А я был у него за полчаса до убийства. Как вспомнишь – тошно становится, – вставил Слейд.
Махоуни продолжал вдумчиво изучать свои перевернутые ладони.
– Вот сюда, – проговорил он, – надо присовокупить тот факт, что Крепыш Тони никогда прежде мне не врал. И тот, что, по всеобщему убеждению, именно ты вырубил Фермера Агриколу. А еще твой приход сюда при оружии. Да в придачу то, что именно тебе было удобнее всего стучать в полицию.
Говоря это, он все ниже опускал одну руку, отягощенную тем, что, по мнению Махоуни следовало присовокупить одно к другому. Бросив на меня быстрый взгляд, он сосредоточил внимание на второй своей ладони, которая одиноко находилась в воздухе.