Отблеск безумной звезды

Тронина Татьяна Михайловна

…В санаторном саду стояла тишина, отдыхающих было мало, разъехались к началу сентября. В прохладном, кристально-чистом воздухе летали тоненькие паутинки, Римма отогнала их от лица.

У домика, где жил персонал, цвели астры.

Римма, которая находилась в прекрасном настроении, остановилась, любуясь ими. Нежно-розовые, фиолетовые, желтые, сиреневые… Густые махровые соцветия радовали взгляд.

Римма любила цветы. На даче у матери тоже росли астры.

Римма разбиралась в сортах: малиновая — «Катюша», чисто белая — «Облачко», ярко-розовая — «Принцесса Диана»…

А, говорят, сейчас очень модны японские сорта, из серии «Мацумото», — там все соцветия расположены на одном уровне. Срезаешь все растение под корень, и получается настоящий готовый букет! Надо бы к весне достать семян этих японских астр…

Из домика вышла полная женщина в накинутом на плечи белом халате.

— Вы кого-то ищете? — крикнула она.

— Да, — сказала Римма, с сожалением отводя взгляд от цветущих астр. — Кого-нибудь… Мне надо забрать вещи Оли Журавлевой. Помните такую?..

— Еще бы! — женщина спустилась к Римме. — Я и вас помню… Вы ее подруга, да?

— Римма. Можно на «ты».

— А я Маша…

Они моментально почувствовали друг к другу приязнь, потому что были похожи. Обе крупные, одного возраста, с одинаковыми прическами…

— Олина сумка в кладовой, сейчас принесу.

Через две минуты Маша вернулась, поставила объемистый Олин баул на крыльцо.

— Я все, что у нее в комнате было, сюда же и запихнула… Куришь?

— Иногда… — подумав, сказала Римма. У этой Маши был взбудораженный вид, она явно что-то знала.

Маша протянула ей сигарету. Они сели на ступеньки и дружно задымили.

— Вот ужас-то… — протянула Маша.

— Ты о чем? А что Олину тетку убили… Да, она страшно переживала, потому что тетка была ей вместо матери.

— Я понимаю. А потом что здесь было… — Маша сделала многозначительную паузу.

— Что?

— Так ты не знаешь? — Маша пришла в восторг. — Это ж настоящая детективная история!

— Ну?

Некоторое время Маша смотрела на Римму затуманенными глазами, а потом начала издалека:

— Ты ведь про Локоткова слышала? Про старика Локоткова?

— Ну! — нетерпеливо закричала Римма. Сердце у нее забилось, эта самая Маша, судя по всему, собиралась поведать ей сейчас нечто такое, что могло разрушить их с Олей планы. От сигареты нехорошо запершило в горле, и Римма едва сдержала кашель. — Степана Андреевича вся страна знает! — хрипло заметила она.

— Так вот… У него же здесь дача, неподалеку, — таинственным голосом продолжила Маша. — И два его сына… или внука? — тут же перебила она саму себя. — Нет, все-таки племянники — Иннокентий и Павел!..

— Да какая разница! — Римма нетерпеливо сломала сигарету. — И не Иннокентий, а Викентий… Викентий и Павел — слышала я о них, а с Викентием лично знакома, поскольку он Олин жених! То есть был им!

— Ну да, Викентий и Павел! — кивнула Маша. — Оба они за Олей ухаживали… Так вот, один другого застрелил вот тут, в нашем лесу, неподалеку!

— Как застрелил? — ахнула Римма. — Кто кого?

— Неужели Оля ничего не знает? — удивилась Маша.

— Откуда?.. Она, можно сказать, в себя еще не пришла после смерти тетки!

— Господи, какие страсти-то тут творились!

Сначала думали, что Викентий случайно в Ольгину тетку выстрелил, а теперь, после того как он в Павла стрелял, мы все решили, что он был самый настоящий маньяк. Ужас! — Маша передернула круглыми плечами. — Как он только нас всех тут не поубивал…

— Значит, он и Павла убил тоже? — расстроенным голосом спросила Римма.

— Не убил, а только ранил.

— Так ты же сама сказала — застрелил! — вне себя закричала Римма.

— Я такого не говорила, — обиделась Маша. — Я говорила, он в него стрелял.

— Значит, все-таки не убил? — переспросила Римма.

— Ну, если Павел не выживет, то выйдет так, что этот Викентий его все-таки убил, — резонно заметила Маша. — А поскольку…

— Значит, Павел ранен, — в отчаянии произнесла Римма. — А Оля ничего не знает!

— Вот ты ей и расскажи! — с энтузиазмом воскликнула Маша, затушив сигарету в ведре с песком. — Только не сразу, подготовь сначала, издалека так начни… Она за кого больше будет переживать: за того или за другого?

— Какая разница… — с тоской произнесла Римма. Ее планы рушились на глазах, разумеется, Оля никуда не поедет, когда узнает, какая с Павлом приключилась беда. — Где он сейчас?

— Кто? Павел? Его Пал Палыч отвез в райцентр, боялся, что до Москвы не довезут. Вернее, не боялся, а просто у Пал Палыча там знакомый хирург, и не хуже, чем в Москве, а может быть, даже лучше! — с гордостью произнесла Маша. — А дело было так: Кира Семеновна, техничка, мыла пол… И вдруг вваливается он, Павел. Весь в кровище! И к Пал Палычу… Кира Семеновна чуть в обморок не упала! Она как раз полы только что вымыла… Нет, она не из-за полов, конечно, испугалась, а из-за того, что человека раненого увидела… А Пал Палыч говорит, надо его скорей в райцентр, там у меня хирург знакомый…

— Погоди, — спохватилась Римма. — А с Викентием-то что? Его снова на свободе оставили?

— Нет, ну что ты! — возмутилась Маша. — Павел потом сказал, что это Викентий в него стрелял! Викентия очень быстренько поймали потом и теперь вряд ли уж выпустят.

— Слава богу, — истово произнесла Римма, которая никогда не испытывала к жениху своей подруги теплых чувств.

— Вот и я говорю! Он же самый настоящий маньяк… Серийный убийца! Я вот недавно кино одно смотрела, так там в точности про такого психа, который людей без разбору на тот свет отправлял… Орудовал с помощью бензопилы!..

Римма делала вид, что слушает Машу, а сама думала о том, какое впечатление это известие произведет на Олю. У нее уже не было никаких сомнений в том, что Оля сразу же помчится к Павлу.

…На обратном пути она остановила машину. С обеих сторон стеной стоял лес, а у обочины росли огромные лопухи, покрытые холодной росой.

Еще колеблясь, Римма достала Олин телефон, лежавший среди ее вещей. Посмотрела на потухший, пустой экран.

«Скажу, что украли. Или что потерялся, наверное… — вздыхая, решила Римма. — Обычная история, словом. А ей подарю новый, как вернемся. Как раз к ее дню рождения подгадаю… Со всякими прибамбасами, в сто раз лучше старого!»