Отблески света

Боталова Мария

Мы когда-то ошиблись, решив, что зал со Священным Сосудом – весь храм Хранителя Света. Вход в пещеру, через который мы проникли в храм, находится с другой стороны горы. Здесь же, вросший в камень, сокрыт самый настоящий дворец. Большие окна стеклянными глазами смотрят прямо из горных стен и таинственно поблескивают припорошенными снегом ресницами-козырьками.

Магия скрывает этот удивительный дворец от чужих взглядов, а потому никто не может увидеть стройную, одинокую фигуру в длинном белом платье на продуваемом всеми ветрами балконе. Мне не холодно – изнутри меня греет данный Высшими Свет.

Я люблю здесь стоять и провожу на балконе

почти целые дни. Сила Хранителя позволяет чувствовать весь храм, а потому я могу узнать заранее, если кто-то решит его посетить. Но никого не интересует храм Первозданного Света. Никто не приходит и не нарушает моего одиночества, позволяя делать все, что пожелаю, в свободное время, простирающееся сквозь бесконечность.

Хранители бессмертны и могут погибнуть только в бою за Первозданный Свет, или же отказавшись от должности, если уйдут на покой.

Сила Хранителя дает многое. Я могу наблюдать за событиями других миров, взирать на жизнь людей и прочих существ, как земляне смотрят кино. Могу наблюдать за друзьями и теми, кто мне дорог, если только захочу. Ограничений немного. Я не имею права покидать Храм и не могу увидеть царство Первозданной Тьмы. Даже мир Света теперь предо мной как на ладони!

Сколько возможностей, однако я снова и снова выхожу на этот балкон и стою на нем, скользя равнодушным взглядом по извилистым горным хребтам, по острым вершинам. Солнце разливает яркий свет по снегу, покрывающему все вокруг. Маленькие ледяные кристаллики отзываются искристыми, ослепительными переливами.

Холодный, бездушный свет нравится мне намного больше, чем тот, что горит в моей груди – чуждый, неуместный. Неужели Высшие не заметили, как я перестала быть пригодной для роли Хранительницы Света, как повернулась в сторону Тьмы, устремившись к ней всей душой?

Холодный ветер проникает сквозь тонкую ткань платья, колючими поцелуями касается кожи. Пускает штормовые волны вдоль широкого подола, бросает в лицо волосы, словно пытаясь побольнее хлестнуть по щекам. Я не мерзну, а потому не боюсь этих яростных порывов, что осыпают меня ворохом снежинок. Порой кажется, будто очередной удар ветра наконец подхватит меня, поднимет в воздух, закружит в сумасшедшем танце. И, показав упоительную свободу полета, наиграется, безжалостно швырнет в пропасть к подножиям гор на острые камни.

Иногда я хожу по коридорам храма, ощущая себя забытым, почти растворившимся в собственном одиночестве призраком. Гулкие шаги эхом отражаются от каменных стен и разносятся во все стороны по узким коридорам, пустым и холодным, как в замке изо льда. Я отстраненно провожу руками вдоль золотистых прожилок, рисующих узоры на белом мраморе стен. Ощущаю пальцами лишь безупречную, бездушную гладкость.

Я сливаюсь с храмом. С каждым днем все больше перенимаю его атмосферу, вбираю в себя красивую, бесчувственную пустоту. Просыпаясь по утрам в шикарной комнате, воистину достойной королевской особы, я подхожу к зеркалу, отмечая, как глаза угасают, тускнеют, наполняясь обратной стороной света, ведь не зря при создании двух Первозданных элементов сама собой образовалась Пустота. Благодаря все той же магии мне не нужна даже еда. Хранители не походят на людей и, наверное, ими не являются, постепенно превращаясь в нечто, близкое Первозданным элементам.

Я делаю все, чтобы усыпить бдительность Высших, чтобы они наконец успокоились и перестали наблюдать за каждым моим шагом. Конечно, разве интересно наблюдать за призраком, бесцельно слоняющимся по храму

или часами неподвижно стоящем на балконе? И я дождалась. Дождалась того момента, когда могу вздохнуть свободно, когда понимаю, что Высшие больше не смотрят в мою сторону!

Покидая балкон, я спешу вернуться в зал, где в центре колоннады висит изящный черный сосуд из гетита. Белые колонны, украшенные выпуклыми золотистыми узорами, словно оплетенные вьющимися растениями, поддерживают крышу в виде обыкновенной плиты с прямоугольными полосками фронтонов. Как будто храм в храме – его главное святилище, его сущность, его самоцель. Сосуд парит прямо в воздухе и отливает притягательным металлическим блеском, что в золотистом мерцании, исходящем от стен, выглядит поразительно и невероятно.

Однако я здесь не для того, чтобы любоваться этой красотой или прикоснуться к «божественному», наполняя себя духовным благоговением, и не проверить сохранность Первозданного Света я собираюсь. Встаю неподалеку от колоннады, взмахиваю рукой давно подсмотренным у аллиров жестом и создаю сияющий светом портал. Через несколько секунд – видимо, на противоположном конце чуть мешкают – в ослепительном ореоле появляется хрупкая черноволосая девушка с прищуренными голубыми глазами.

– Фу, какой он яркий! – недовольно восклицает Лина, потирая веки.

– Да, свет – он такой, – хмыкаю я.

Вслед за Линой из портала выходит Стас, как ослепший вытягивая руки и ощупывая перед собой воздух. Полюбовавшись мгновение на золотистый свет, окутывающий друзей, я вновь взмахиваю рукой – и арка стремительно сжимается, а затем исчезает.

Стас сразу перестает изображать златоволосого слепца и с радостным воплем бросается меня обнимать. В свете портала его темно-русые волосы действительно приобрели удивительный золотистый цвет, сделав парня похожим на ангела, если только не знать о веселом и немного сумасшедшем характере. Еще более причудливо, окутанная магией света, выглядела Лина, будто превратившаяся в призрачное, эфемерное создание. Впрочем, это хрупкое создание теперь стискивает меня в крепких объятиях даже сильнее Стаса.

– Ну как, готовы? – спрашиваю, когда друзья выпускают меня на свободу, позволяя сделать вдох в полную меру. – Не передумали?

– Мы всегда готовы, особенно к участию в безумных планах! – жизнерадостно заверяет Стас.

– А ты? Уверена? – Лина вглядывается в мое лицо.

– Абсолютно, – я киваю без тени сомнения. Улыбаюсь, хитро щурюсь: – Я говорила с Лисви, он тоже согласен в этом поучаствовать!

– Лисви? – удивленно переспрашивает подруга.

– Ну да, Лисви. Тэан вар Лисвен – Душа Света. Не могу же я называть его Тэаном? Поэтому взяла второе слово, которое на языке Высших означает «свет». Ну а «Лисви» можно интерпретировать как уменьшительно-ласкательное «Светик». Он не против. По крайней мере, возражать не стал – тема наглости со стороны Высших на тот момент волновала его куда больше.

– Интересно, он такой же чокнутый, как и твой Тэан? – интересуется Стас.

– Не, он очень милый, – отмахиваюсь я, решая, что обсуждать Душу Света, когда он может за нами наблюдать, немного неприлично.

– Знаешь, Алиса, ты так похудела, – задумчиво замечает Стас, наблюдая за мной, мечущейся по залу из стороны в сторону. – Скоро просвечивать начнешь.

– Ну знаешь! – возмущаюсь я. – Сам бы посидел на диете из одного света, я бы посмотрела на тебя!

– Нет, я на такие подвиги не способен! – ужасается друг. – Ты чего делаешь-то?