Отбор для ректора академии
Шрифт:
— Второй — ты молчишь, это будет твое право. Но тогда… — Она вытащила из кармана плаща небольшой флакон. — Мы повторим опыт с синюшным зельем. — Мои глаза загорелись огнем. — Да-да, это я сделала, — удовлетворенная моей реакцией, сказала она.
— Зачем себя тогда отравила? — спросила я, хотя ответ и так уже вертелся в голове.
— Чтобы отвлечь эту тварь Раженскую, слишком уж близко она ко мне подобралась, — выплюнула Тарт.
Похоже, расследование Клары ее действительно обеспокоило. Возможно, если бы не смерть императора,
— Мы отвлеклись, — мягко произнесла девушка, ее слащавый голос предвещал нечто ужасное. — Мы зальем тебе в глотку весь бутылек ничем не разбавленного зелья и отдадим людям Спригатто. Пусть поиграются. Мне ведь не стоит объяснять, о каких играх идет речь? И кто знает, может, тебе повезет, и ты ничего не запомнишь, но я все же буду надеяться на обратное. Способы разные, но итог один. Выбирай.
— Ты точно ненормальная. — Я попыталась вырваться, но меня придавили к полу. Хотела произнести заклятие, и плевать, если нас всех разорвет, но сильная мужская рука сжала горло. Я закашляла.
— А ты очередное ничтожество, от которого я избавлюсь, — невозмутимо ответила Тарт. — Что ж, кажется, у меня не остается выбора, останавливаемся на втором варианте. Тем более он нравится мне намного больше, чем первый… Подними ее!
Она приблизилась, поднося флакон к моему рту. Извернувшись, я вцепилась зубами в ее руку, так сильно, что ощутила во рту металлический привкус крови. Мелания заорала, отпрянув от меня.
— Держи ее крепче! — рявкнула девушка, и рука мужчины, державшего меня, сдавила мое лицо, заставляя разжать челюсти.
Мелания вновь направилась ко мне.
Заклятия! Если не сейчас, то я больше никогда не научусь произносить их мысленно. Пусть лучше нас всех размажет по стенам этой комнаты, чем я дам над собой надругаться.
— Кхм-кхм. Извините, что мешаю… — раздался голос. Мелания резко обернулась, давая и мне разглядеть нежданного гостя.
Фарб прошел внутрь, громко цокая языком. Вслед за ним вошли еще двое: обычный бандит и молодой человек, выглядевший слишком хорошо для этого места, — темные волосы торчали вверх, виски были выбриты, а руки обтягивали плотные коричневые перчатки. Его лицо с черными глазами и глубокими тенями под ними, словно от недосыпа, показалось мне смутно знакомым.
— Кажется, у нас был договор о том, что с жертвой разбираемся мы. А вы тут самовольничаете. — Фарб вновь зацокал.
— Какая разница?! Я достаточно вам заплатила! — бросила Мелания. Она заволновалась, с подозрением разглядывая вошедших.
— Да-да… — протянул Фарб, смотря на меня.
Голова кружилась, становилось душно, и я не сразу разобрала то знакомое чувство, что уже с минуту, словно надоедливый комар, кружило около меня.
— Но дело в том, что до вас мне заплатили еще больше. Да и сыграли личные интересы. Только мне решать, что делать с моими людьми. Да, дорогая Эльза? — интеллигентно,
Мужчина, еще секунду назад державший мои руки и лицо, расслабил хватку и отошел. Я едва не повалилась вперед, ноги дрожали от напряжения.
Что происходит?!
На лице Тарт тоже отразилась растерянность, в мгновение ока она превратилась из охотника в жертву.
В камеру вошли Бенедикт, Рандел в парадном облачении и Клара. А молодой человек рядом с Фарбом сделал шаг вперед, и в его руках материализовалась металлическая цепь, рассыпающая красно-желтые искры. Звенья подпрыгнули в воздухе, цепь раздвоилась, метнувшись к Мелании и ее сопровождающему и в мгновение ока обмотав их запястья.
— Мелания Тарт, вы обвиняетесь в организации нападения, причинении вреда нескольким людям путем подмешивания им в напитки запрещенных веществ и в покушении на убийство человека. Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Пройдемте, — официально произнесла Клара, приблизившись.
Мелания сопротивлялась, но ее протесты слились для меня в ничего не значащие крики. Бенедикт подошел ко мне и, придерживая за локоть, помог подняться. Я смотрела то на Фарба, то на ректора.
Мелания призналась сама — если задуматься, это был единственный способ доказать ее вину. Ей не отвертеться. Не удивлюсь, что у Спригатто где-то здесь спрятан хитроумный записывающий артефакт.
«Что ты готова сделать, чтобы наказать виновницу?» — вспомнился вопрос Бенедикта. Когда я на него отвечала, то даже не представляла, что меня ожидает. Даже сейчас я не отказывалась от своих слов, но это вовсе не означало, что мне не хотелось всыпать ректору люлей. И плевать на его статус, мы уже перешагнули ту черту, когда он имел значение в наших отношениях.
— Ты даже не представляешь, что я хочу с тобой сделать, — прошипела я, грозно сверкая глазами на Бенедикта.
— Обнять? — невинно предположил он, хотя его взгляд был обеспокоенным. Я ощутила щекотку целительских заклятий.
— Ага. Задушить до смерти в своих объятьях, — пошутила мрачно.
— У тебя будет еще море возможностей, — пообещал ректор.
— Уж я надеюсь.
— Извини. — Бенедикт поцеловал меня в висок. Сдавливающая грудь злоба распустилась тонкими бесцветными лентами внутри.
— Да чего уж там, — откликнулась так, будто прощала невозвращенные пять никсов, одолженные год назад на стакан вишневого компота в академической столовой. — Но это вовсе не означает, что я не захочу отомстить. Ты у меня в долгу, и в будущем, что бы я ни натворила, обязан простить мне все, если попрошу.
Бенедикт сделал задумчивое лицо. Придерживая за руку, он вел меня к выходу. Все присутствовавшие в помещении еще секунду назад неведомым образом испарились.
— Все, кроме измен, — наконец серьезно заявил он.