Отбор не приговор
Шрифт:
— Ну, поведай мне, о хитрая лисица, что удалось вынюхать, — Лота прищурилась и рассмеялась, когда солнце превратило рыжие косы подруги в ярко-алое золото.
— Ты бы присела на корягу-то, — мрачно посоветовала Лима.
Удивленная и настороженная, принцесса поспешно плюхнулась на поваленный ствол. Вообще, эту часть королевского парка было не найти никому. Ни садовнику, ни Лотанари с Лимой. И это при том, что они знали, в какой стороне искать. Чудо чудное, которое позволяло девушкам общаться так, как они привыкли в академии.
— Правитель
На что Лота закатила глаза:
— Уж об этом мне мать с сестрой все уши прожужжали. Ах какая прелесть, ах какая радость. Ой какой событие! Как же там будет интересно! Тьфу.
— Тебе будет особенно интересно, — хмыкнула лисица и припечатала, — о первая человеческая девушка в отборе для эльфийского Правителя.
Лота ахнула, подскочила на месте и поведала Лиме и миру, в каких позах и с помощью каких предметов мама с папой заделали Идриса Эйлога Ллиноса. И чем он болел, пока был маленький. И как часто падал, бедный, да все на голову.
— А я-то и думаю, почему это для меня пошили столько эльфийских тряпок, — прошипела принцесса. — Никогда людей не заставляли надевать аутентичные лесные наряды, а тут вот оно как! Вот же дрархи паршивые! Вот же оршери ушастые!
Еще с минуту принцесса ругалась не самыми пристойными словами и вдруг замерла. Замерла, чтобы через мгновение расстроено всхлипнуть:
— Это ж какой позор. Позор-позорище! Толстая беременная клуша с глазами доброй коровы участвует в битве за сердце ушастого повелителя! Только у нас, только сейчас — спешите видеть! Я же урод в их одежде, Лима.
Лисица присела рядом с подругой и крепко обняла ее за плечи:
— Хочешь, я тебе пояс куплю?
— Предлагаешь сразу повеситься? — хмыкнула принцесса. — Так я это и на своей косе сделать смогу.
— Да ну, — усомнилась лисица.
— Ну да, — передразнила ее принцесса и страшным шепотом просветила, — мне бабушка рассказывала, как правильно умирать. Если все плохо, честь потеряна и надежды нет — есть несколько способов. Для храбрых духом — откусить себе язык, для всех остальных — повесится на поясе или на косе. Я даже скользящий узел умею вязать.
— Добрая у тебя бабушка.
— Опытная, пятерых мужей пережила.
— А умерла как, повесилась?
— Абрикосовой косточкой подавилась, не спасли, — вздохнула Лотанари. — Я так плакала, она же мне вместо мамы была. Мама-то с Риной возилась, лекарей не подпускала. Я иногда думаю, что сестра так тяжело болела потому что ее недоучка лечила.
— Твоя мать самый известный целитель! — возмутилась Лима.
Принцесса фыркнула, сорвала травинку и ехидно спросила:
— То есть тебя не смущает, что все-все королевы Нериса — целительницы?
— Традиция? — предположила лисица.
— Ага, как только замуж вышла — почетный титул получила. У Ее Величества за плечами четыре курса Академии и пансион благородных девиц. Я бы ей не доверила себя лечить.
В маленьком, заросшем саду повисла
— И зачем им этот Отбор? — с отчаянием спросила Лотанари, — ну зачем? Человечество отринуло столько пакостных традиций и обычаев, а ушастики цепляются за свои ритуалы как ненормальные!
Лима села и, пожав плечами, ответила:
— Считается, что именно такая церемония позволяет Правителю и его Цветку найти друг друга. Эльфы же не изменяют своим женам, а жизнь-то долгая!
— Да, наши мужчины тоже так говорят, — саркастически фыркнула принцесса.
— Да нет, Лота, эльфы в прямом смысле не изменяют. Им брачные клятвы не дают сходить налево. Так что к выбору супруги стоит подойти с умом.
— И что, все-все эльфы себе жен таким образом ищут? — недоверчиво сощурилась Лотанари.
— Таким не таким, а похожим. Эльфы друг перед другом соревнуются, мужчины стрелы пускают, женщины венки плетут и растения выращивают.
— В общем, демонстрируют не то, что нужно, — кивнула Лотанари. — Ладно у нас, у людей, «дурак» причина уважительная, многое объясняющая. А эльфы почему глупят?
— Глупят? — удивилась Лима.
— Вот скажи мне, какая разница сколько стрел муж выпускает за минуту, если он сморкается в скатерть, материться через слово или и вовсе читать не умеет? Надо же как-то по-другому себе пару искать, если все так строго.
— Например? — прищурилась служанка.
Лотанари пожала плечами и устроилась поудобнее:
— Я бы хотела знать нравственные качества своего будущего мужа. Значит, для начала, надо посмотреть, как он ведет себя с прислугой. Если бьет и кричит почем зря, значит негодный, слабый человек.
— Как ты обласкала свою младшую сестру, — поперхнулась смешком Лима.
— А разве я не права? Толарина едва не умерла во младенчестве и в итоге ее избаловали. Служанок за волосы таскает, по щекам хлещет. Ничем хорошим это не закончится. Доведет кого-нибудь из девчонок до случайного выброса магии и все. Минус одна принцесса в династии и минус две жизни в королевстве. Потому что служанку, естественно, казнят. И кому от этого станет легче?
— Никому, — согласилась Лима.
— Но матушка и слышать ничего не желает. Все ждет пока Рина перерастет да поумнеет. Хорошо еще сестрица не знает, что я буду в Отборе участвовать.
— Она знает, потому ее и отослали. Чтобы ничего не успела тебе сделать. И твой папенька поставил твоей маменьке условие — либо за полгода из Толарины сделают нормальную принцессу, либо она пойдет в гарем к Акоханару.
— Как хорошо, что я от природы обладаю тихим и кротким нравом, — Лотанари освятила себя круговым знамением и добавила, — а так же не вижу смысла рвать горло. Спасибо, природа, за слабые связки, что даже при сильном желании не дают громко кричать.