Отбор против любви

Верт Александр

Ран догадливо метнулся вперед и принял Валента, чтобы Гарпий смог взять Альберу на руки.

Она мирно спала, и Гарпий знал, что ей нужно теперь просто поспать, чтобы прийти в себя и окончательно очнуться сильной мудрой магессой Жизни.

– И что тут происходит?! — спросил Адерел, появление которого пропустили, завороженно наблюдая за хитросплетениями жизни, но гвардейцы умели выполнять приказы: стоило ему подать голос, как два мага тут же заковали его в камень, сорвали медальон и заковали в две цепи.

– Что…

Адерел хотел возразить,

но его тут же заткнули заклинанием.

– Адерел Эндер-Ви, вы арестованы! — заявил Девил. — Именем Короля, я, Девил Солсарес, лишаю вас права слова до самого суда!

У Адерела даже глаза округлились, но сказать он ничего не мог.

– Что с этим делать? — спросил гвардеец, показывая Девилу артефакт.

Девил забрал амулет и шагнул с ним в зал.

– Что с этим делать? — спросил он у Рана и Гарпия.

Те переглянулись.

– Можно?
– спросил Гарпий, протягивая руку.

Останавливать его никто не стал. Полудемон оскалился, схватил медальон рукой, охваченной пламенем. В его руке артефакт взвизгнул, заскрежетал и лопнул, как струна. Метки на руках кандидатов исчезли. Ран ошарашенно выдохнул, понимая, что его клятва исчезла вместе со всеми другими клятвами, данными в этом доме.

– Так хотела Альбера, - сказал Гарпий, вышвыривая черный комочек металла, не имеющий больше никаких сил.

Он один знал, что смог это сделать только потому, что ее сила прошла сквозь него и собралась теперь в его руке. Сама Жизнь не хотела оставлять никаких следов этой дикой истории.

Пока Девил изучал найденные бумаги и составлял в подземелье отчеты, гвардейцы вывели наверх задержанного Адерела и буквально силой затолкнули в экипаж, на котором прибыли. Валента заковали в цепи, но при этом решили доставить в столицу в карете рода Эндер-Ви. Его слуге позволили отправиться с ним, к тому же, старик с узелком своих вещей не оставил никого равнодушным.

«Пусть едет», - решили гвардейцы, понимая, что зла от этого человека все равно не будет.

Гросса просто отпустили за Эдерью. Должен же хоть кто-то знать, что именно произошло, и взять на себя руководство домом, к тому же, по всему выходило, что Эдерью к делам своего отца не имел никакого отношения.

Гвен давно успела подлатать слуг и не смогла скрыть своих чувств, когда увидела Рана, бросилась к нему и, забывая обо всех, крепко обняла и едва не заплакала от радости, а маг крепко обнял ее в ответ и уткнулся носом в ее светлые волосы. У него не было сил на бурные эмоции. Он еще не верил, что все действительно закончилось, боялся сделать глубокий вдох и обнаружить, что эта невероятная реальность трещит по швам, но все было настоящим. Его обнимала та, что так долго не принимала. Он касался губами ее волос и понимал, что теперь, когда его ничего не связывает, он может не говорить глупости, не носить ей корзинки с фруктами, а назвать невестой, предложить будущее, любовь и верность.

Маркус, заранее знавший, о чем говорил Колин, решил не причинять себе лишней боли подобными

картинами и отправился с демоноборцами изучать все следы буйства Дер-Кареда и составлять подробный отчет, к тому же, теперь на него не смотрели свысока.

Вильям, поднявшись наверх, сгреб Теда и потребовал выпивки. Напиться ему не хотелось, но опрокинуть стаканчик — было просто необходимо. Тед не сопротивлялся, а Бернард с Гиденом как-то, словно случайно, прибились к их компании.

Только Шуар поспешил бросить все, запрыгнуть в седло и помчаться туда, где была сейчас его жена. К тому же, до отделения гвардии, где она ждала, было не больше двух часов езды верхом, да и подобное действие едва ли можно было назвать побегом.

– А где Колин? — спросил Вильям, понимая, что не знает, куда делся художник.

– Не знаю, - пожал плечами Тед. — Он попросил воды, а потом сказал, что ему надо подышать, вышел на улицу и… Я не знаю, куда он ушел. Он казался мне нормальным, только очень уставшим.

– И даже глаза не светились? — уточнил Бернард.

– Нет, а должны были? — удивился Тед.

Вильям махнул рукой. Он слишком устал, чтобы думать, зато первым поднял свой стакан и заявил:

– За то, что мы, демон их всех подери, живы!

Бывшие кандидаты молча выпили, выдохнули и поняли, что сил нет даже на разговоры.

Альберу Гарпий отнес в ее комнату, уложил на кровать, а сам сел рядом на пол, закрыл глаза, снова стал человеком и прислушался к той связи, что теперь между ними была. Он знал, что, когда придет время, за ними придут, но прежде она открыла глаза. Он ощутил это как дуновение ветра на разгоряченной щеке.

– Почему ты сидишь на полу? — спросила она, протягивая ему руку.

Гарпий даже растерялся. Он не думал о том, где ему стоило быть, просто занял привычное для себя место, но, поймав ее ладонь, машинально пересел на кровать.

– Полежи со мной рядом, - попросила Альбера. — Мне пока трудно шевелиться.

Гарпий послушно опустился рядом с ней, переплетая свои пальцы с ее тоненькими пальчиками.

– Сегодня все отсюда уедут, - шептала Альбера, понимая, что никто не захочет задерживаться в этом доме. — Давай уедем вместе с ними, неважно куда, только бы подальше отсюда.

– Ты уверена? — прошептал Гарпий растерянно.

– Да. Если я буду медлить, моя решимость ослабнет. Дядя был прав, я глина, которая непременно попадет под влияние своего отца.

Гарпий хотел возразить, но стих, так ничего и не сказав. Он видел, что она не лукавит и честно готова оставить все, отречься от рода, от славы и семьи, просто остаться с ним. Ему только нужно было не отпускать ее руку.

Закрывая глаза, они прикасались лбами и молчали, потому что итак знали, что чувствует другой. Жизнь научила их дышать в унисон, а остальное было похоже на суету, не имеющую никакого значения.

Эпилог.1*

Шесть месяцев спустя