Отбор с осложнениями
Шрифт:
Она смотрела на него огромными увлажнившимися глазами и теперь, кажется, сама потеряла способность говорить.
Вилли, не сводя с нее глаз, опустился на колено, все так же держа ладонь Амалии в своей руке.
— Леди Амалия Стетхейм, вы станете моей женой? — тихо, но торжественно спросил Вилли.
Кровь прилила к бледным щекам девушки, из глаз все же покатились слезы.
— Но… Вильгельм… — зашептала она. — Меня ведь исключили из отбора. Я не вошла в финал, а это значит...
— К Гроху отбор!
—
— И их туда же!
— Его величество никогда не позволит пойти против традиций, — проговорила последний аргумент девушка.
— Амалия, либо я женюсь на тебе, либо не женюсь вовсе, — сердито сказал Вилли. — Плевать мне и на традиции, и на приказы. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. А теперь признайся, если отринуть все озвученные тобой причины, есть что-то, что не дает тебе сказать мне «да»?
Она робко улыбнулась, ветер разметал ее светлые волосы, а слезы продолжали бежать по ее щекам. Вилли поднялся и вытер влажные дорожки пальцем.
— Так что скажешь, Амалия? — спросил он тихо. — Выйдешь за меня?
— Да, — ответила она. — Конечно, да!
Вейрон вернул ястреба, расправил плечи и улыбнулся. Быть третьим лишним ему не хотелось, а сейчас Вилли ничего не угрожало. Однако над ситуацией стоило поразмыслить. Невест, кроме Милаши, не осталось, красхитанцы уехали, и, может, заговора никакого вовсе не было?
В животе заурчало от голода, и Вейрон поспешил во дворец. Для начала надо подкрепиться.
Эмма кинулась ему навстречу, стоило открыть дверь.
— Ну что? Как все прошло?
— Вилли вроде нормальный, — сказал он, садясь за стол и делая себе бутерброд. — Он меня рассекретил, уж не знаю как. Но вряд ли казнит. Он решил жениться на Амалии, — добавил он, жуя.
— Правда? — улыбнулась Эмма. — Они будут прекрасной парой.
— Как и мы, — кивнул Вейрон. Подумав, он отложил в сторону бутерброд, опустился на колено перед Эммой и взял ее ладонь. — Эмма Эжени, ты выйдешь за меня?
— Откуда в тебе вдруг романтичность? — с подозрением спросила она. — Там точно ты под цветохроном?
— Я, Вейрон Дорн, клянусь, что буду заботиться о тебе и делать все, чтобы ты была счастлива, — продолжил он. — Не хочешь деревню — будем жить в столице. Не хочешь собаку — заведем кота.
— Я люблю собак, — сказала Эмма, сбитая с толку. — Но Вейрон…
— Что еще не так? — нахмурился он.
— Давай не будем торопиться, — ответила она, выдергивая свою ладонь.
Вейрон помолчал и снова сел за стол. Эмма опустилась в кресло напротив, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
— А чего ты хочешь? — спросил он. — Какой видишь свою жизнь в мечтах?
— Тебе правда интересно? — улыбнулась она. — Я думала, ты все распланировал, и мои желания не играют особой роли.
— Ты
— Я бы хотела…
Эмма прикрыла глаза, рассказывая о собственном кабинете, о помощи людям, о своей семье, путешествиях, планах, и Вейрон невольно залюбовался сиянием мечты, осветившей ее лицо.
Они проговорили до самого вечера. Сначала делились мечтами, потом смеялись над забавными историями из прошлого. Вейрон не рассказывал ей о боях, а вместо этого вспоминал то, что, казалось, и сам забыл: как удирал от злых гусей в деревне, как дрессировал своего первого пса, как учил плавать ребятишек.
Эмма предложила прогуляться, и они снова пошли по дорожкам королевского сада, которые Вейрон за эти дни выучил как свои пять пальцев. Сумерки наступили незаметно, а потом по небу и вовсе рассыпались звезды.
— Так быстро время пролетело, — искренне сказал Вейрон. — Эмма, что мне сделать, чтобы ты сказала «да»?
Она улыбнулась и прижалась к нему чуть теснее.
— Мими! — раздалось справа, и Вейрон закатил глаза.
— Вот только его тут не хватало, — проворчал он.
— Свейн? — удивилась Эмма. — Я думала, мы все выяснили…
— Это ошибка, — кузен бросился к ней и, схватив ее ладони, прижал к груди. — Это недоразумение. Я всегда любил и буду любить только тебя.
— Я видела вас с Миланой Фонжевьен, — напомнила Эмма, с трудом выдирая свои ладони из его хватки. — Вы отличная пара. Она гораздо лучше чем я.
— Нет, — отрезал Свейн. — Никто мне не нужен кроме тебя.
Вейрон отодвинул его рукой с такой легкостью, словно кузен был игрушечным солдатиком.
— Девушка сказала «нет», — с едва заметной угрозой в голосе сказал он.
— Свейн! — послышался голос Милаши. — Ты здесь!
Она подбежала к нему и бросилась на шею.
— Я все рассказала принцу, — радостно сообщила она. — Я сказала, что у меня другой.
— Зачем, — потерянно прошептал он. — А если он этого не простит? А если он уволит меня? Или, чего доброго, вовсе казнит?
— Нет, не волнуйся, он был огорчен, конечно, но казнить тебя не станет, — успокоила его Милаша.
— Вот все и решено, — обрадовалась Эмма. — Очень за вас рада, мы пойдем, не будем вам мешать.
— Но Мими…
— Да, — с готовностью откликнулась Милаша, и золотистая вышивка на ее платье вдруг вспыхнула ярче, а вокруг стало светлее.
— Что это там? — нахмурившись, спросил Свейн, забыв о том, что хотел сказать.
Все повернулись, проследив за его взглядом, и Вейрон первым сорвался с места, помчавшись во дворец.
Лунный свет струился с неба густым столбом, а после, изгибаясь, лился в распахнутые окна дворца под самой крышей.
— Плетка Селены! — выкрикнул Вейрон, обернувшись к Эмме. — Они ее все же активировали!