Отборная попаданка архидемона
Шрифт:
Ладно, кто-то из нас должен повести себя не как баран, и так как безрогая я, то придется мне. Тянусь к трубочкам, уговаривая себя быть пай-девочкой, но соблазн слишком велик… пальцы сами сжимают розовую трубочку. Вручаю ее Леонхашарту с широченной улыбкой:
— Возьмите, архисоветник. Приятного аппетита. — Затем уже без улыбки обращаюсь к Гатанасу Аведдину. — Ваши исследования закончены?
— Да, вполне, — царственно кивает он, и по белым рогам проскальзывает яркий блик.
— Тогда желаю вам всем
Сидящий рядом Леонхашарт ухватывает меня за запястье. Я только бровь успеваю приподнять, как он разжимает теплые даже сквозь перчатку пальцы и отпускает меня. Это заняло всего мгновение, но Принцесса заметила, и ее лицо каменеет, а в обращенных ко мне глазах вспыхивает бешеная ярость.
Вот львенок, накликает на меня неприятности, как пить дать!
— Я тоже устала, пойду, — торопливо произносит Лисса и встает так резво, что оказывается впереди меня. — Спасибо за угощение.
Она так явно боится, что мне хочется приобнять ее и сказать, что все нормально, и что не надо так мчаться отсюда так, словно демоны за ней гонятся.
— Не бойся, — прошу я не слишком громко. — Помни о своем достоинстве.
Лисса передергивает плечами, расправляя их, и чуть сбавляет шаг. Урш задумчивым взглядом провожает нас до дверей. В коридоре Лисса шумно выдыхает и сама придвигается ко мне: — Уф! Я думала, что-нибудь случится.
— Что? — я все же приобнимаю ее, нутром чуя: ей это действительно нужно.
— Взрыв, драка.
— Какая? Почему? — веду ее в сторону наших комнат, пока львенок еще что-нибудь не придумал.
— Этот… Леонхашарт, он же тебя ревнует.
Засмеявшись, качаю головой:
— Глупости.
— Нет, иначе с чего бы он стал садиться между тобой и этим белым? Практически на угол, там, где ему и сидеть-то было неудобно, хотя за столом полно мест.
Вот ведь… о варианте с ревностью я даже не подумала.
— Возможно, он хотел быть поближе к сородичу, — с надеждой произношу я. — Может, там его любимые пирожные рядом лежали или из-за того, что чайник ближе стоял…
Каждое объяснение кажется слабее предыдущего. Но я хватаюсь за соломинку:
— Это из вредности! Из чисто демонической вредности! Он обиделся, что ему розовая соломинка досталась, а Гатанасу Аведдину — белая, под цвет брони.
— А мне кажется, он обратил на тебя внимание.
— Да, на мою вопиющую непочтительность, — отзываюсь я. — Не будем об этом.
Но сама идея его интереса ко мне настораживает: чем больше власти у мужчины, тем больше неприятностей он может устроить отказавшей ему девушке. А положение Леонхашарта высоко. Кстати, надо будет поподробнее узнать об их политическом устройстве и его власти в частности.
В молчании мы с Лиссой доходим до комнат
— Классная идея с плавками, — одна из рогатых мне подмигивает.
— Да, мы тоже с радостью бы на них посмотрели, — из-за первой на нас обратили внимание другие девушки.
— Надеюсь, идею поддержат, — выглядывает кудрявая незнакомка. — Хочу посчитать кубики на их прессах.
Она хихикает.
Так, кажется, я договорилась. Может, Леонхашарт явился из-за того, что мое предложение озвучили в их шоу? Но тогда бы он об этом сказал…
Недовольно морщусь: хватит о львенке думать, а то сейчас напридумываю всякого. Такое надо анализировать на свежую голову.
Едва зайдя в нашу комнату, потягиваюсь:
— Чур я первая в ванную.
— Хорошо. — Лисса усаживается на кровать и, подтянув колени к груди, обхватывает их руками.
— Ты в порядке? — останавливаюсь на полпути к ванной комнате.
— Насколько может быть в порядке пленница. — Лисса утыкается подбородком в колени. — Как тебе удается оставаться такой сильной, уверенной в себе и бесстрашной?
Я всерьез задумываюсь над ее вопросом, потому что мне мое поведение кажется естественным, а не чем-то выдающимся и требующим особого напряжения или контроля. Скорее, наоборот мне надо следить за собой, чтобы не перейти границы. Но обычно от слишком бурной реакции оппонентов меня спасает интуиция, так что, в общем и целом, я…
— Просто стараюсь быть собой, — пожимаю плечами, — и не давать себя в обиду. И хотя я понимаю, что случившегося не исправить, и этот мир сильнее меня, но я отвоевываю себе место в нем, потому что только так можно повернуть ситуацию в свою пользу или хотя бы выйти из случившегося с минимальными потерями. — Улыбаюсь. — Наверное, я просто не умею сдаваться.
— Это здорово, — проникновенно отзывается Лисса, ее глаза влажно блестят. — У меня никогда так не получалось. Я же бракованная, без магии, и мне всегда казалось, что… я просто ничего не достойна.
Подойдя, присаживаюсь на корточки напротив нее и заглядываю в глаза:
— Запомни: не так важно, какими способностями ты обладаешь, а какими — нет. Ты все равно достойна самого лучшего. Даже если кто-то считает иначе, даже если это кому-то не нравится. Ты должна помнить, что достойна жизни, уважения, счастья, — слова, которые я произношу, в которые так верю, отзываются трепетом в моем сердце, они наполняют меня теплом, и кажется, это тепло перекидывается от меня к Лиссе, наполняет ее тоже, у нее даже взгляд меняется, и слезы исчезают.