Отброшенная в прошлое
Шрифт:
Пес, призванный стеречь черный ход в доме Дэна Райдера, звался Кэтсторм («Гроза котов»), но, по правде говоря, сам больше напоминал домашнюю кошечку, чем сторожа. Даже если бы он и не узнал Адама, все равно бы не залаял. Адам вошел в прихожую, через которую попал в старомодную кухню, и остановился поцеловать хлопотавшую там Сандру.
— Твой отец здесь?
Сандра сосредоточенно накрывала на стол и едва взглянула на него.
— Они с Дэном в гостиной, — сказала она. — Будешь есть с нами? Если будешь, то когда пойдешь
Ему было легче подчиниться, чем объяснять, почему у него нет аппетита.
— Ты выглядишь ужасно, — приветствовал его Дэн. Он даже не потрудился встать. Уж очень славно он устроился в шезлонге, который, ему подарила Сандра на последний его день рождения. Банка пива в одной руке, тарелка с сыром и крекерами в другой, на коленях спящая пестрая кошка — настоящий сибарит. Телевизор был настроен на программу местных новостей, где шла заключительная серия продолжительной схватки окружного прокурора с тайными агентами специального подразделения по борьбе с наркотиками.
— И ты выглядел бы не лучше, если бы тебе пришлось вразумлять человека, страдающего галлюцинациями, слезливостью и паранойей, отказывающегося от сна из-за страха перед кошмарами.
— О?
Заинтересованный возглас исходил от доктора Бринквуда, высокого худощавого человека, сохранившего гибкость тела и ясность ума, хотя ему было за семьдесят. Он отошел от активной медицинской практики после того, как была увеличена страховка, защищающая от профессиональной некомпетентности, но всегда был готов дать совет. Эти советы всегда были окрашены личным отношением, а поскольку большинство медиков разделяли с представителями закона мрачный, скептический подход к жизни, Адама вовсе не удивляло, что старый человек часто и непринужденно пользовался бранными словами.
— Надо бы собрать всех этих психов в одно место, — проворчал он, — а самых худших запереть, пока они сами не успокоятся.
Образ Лорен, заточенной в камеру, внезапно ярко возник перед глазами Адама. Эта перспектива настолько ужаснула его, что придала его голосу странное выражение.
— Значит, вы рекомендуете именно это?
— К сожалению, в наши дни это невозможно. Столько народу уволено из больниц из-за проклятых сокращений бюджета, что психи просто разгуливают, где им вздумается. А о ком ты, собственно, говоришь? Вот уж не думал, что ты по-прежнему занимаешься преступниками.
— Он говорит о своей жене, док.
Искоса взглянув на Дэна, старик буркнул что-то неразборчивое, потом все свое внимание обратил на Адама.
— Иди-ка сюда, мальчик, расскажи все как есть. Я не могу поставить правильный диагноз, не зная фактов.
Застыв в сводчатом коридоре между столовой и гостиной, пытаясь представить себе, чем может грозить заключение доктора, Адам медлил. Правильно ли он поступал? Поймет ли Лорен, что он старается для нее?
— Садись, — ворчливо приказал доктор. —
Адам нерешительно подошел к креслу, указанному доктором, сдвинул развалившегося на нем серого кота в сторону. «Может, я это зря затеял. Доктор — человек старый, консерватор. Его взгляды на болезни мозга, возможно, безнадежно устарели».
— Выкладывай, — скомандовал доктор. Привычка безоговорочно подчиняться приказаниям врача победила.
— Лорен начали сниться очень живые сны как ночью, так и днем, — осторожно начал он, — а сегодня она призналась мне, что у нее была амнезия.
— Подробнее, мальчик.
Когда он начал пересказывать то немногое, что узнал сам, он не мог не почувствовать своей вины. Еще недавно он пытался убедить себя в том, что в нервном расстройстве Лорен нет ничего, чего можно было стыдиться и скрывать. Нервный срыв — это просто одна из болезней, рассуждал он, выходя из офиса Дэна. Он даже пришел к выводу, что душевные расстройства вылечить легче, чем физические страдания, что обсуждать свои страхи не так болезненно, как мучиться после хирургической операции. Но сейчас он совсем не был в этом уверен.
В самом начале его монолога на пороге гостиной возникла Сандра и как только уловила, в чем дело, исчезла, чтобы покормить двух своих маленьких сынишек. Остальную еду она поставила на поднос с подогревом и вернулась в гостиную как раз в тот момент, когда Адам пересказывал свой последний разговор с Лорен.
— Когда я ушел, она спала. Я думаю, что она проспит очень долго, но мне хотелось бы быть дома, когда она проснется. Плохо то, что я не знаю, что ей сказать.
— Понятно, — произнес доктор. Его седые брови сдвинулись, пальцы барабанили по ручке кресла. Он задумался.
— Если бы не новый поворот с амнезией, я бы предложил тебе посоветоваться со специалистом по стрессам, — сказал Дэн. — Но потеря памяти меняет дело.
— Почему? Сомневаюсь, — Сандра присела на краешек софы, выражением лица она очень напоминала отца. — По-моему, эти сны могут означать попытку вспомнить то, что она забыла.
— Ты не учитываешь такую мелочь, как исторический антураж, — напомнил ей Адам.
Сандра только отмахнулась. Серебряные браслеты на ее руке прозвенели фальшивой нотой в атмосфере, сгустившейся от напряжения.
— Ты что, никогда не читал книг о толковании снов? Там все не так, как на самом деле.
— Моя дочь! Все-то она знает! Но ни сарказм доктора, ни кислая гримаса на его лице не обескуражили Сандру.
— Тогда послушаем ваши предложения, — с вызовом сказала она и оперлась о край стола, всем телом подавшись вперед.
Доктор пропустил это замечание мимо ушей и повернулся к Адаму.
— Вынужден признаться, что этот случай вне моей компетенции. Ведь я просто старый домашний доктор, так что…