Отчаяние

Лебедев Константин Васильевич

Пит выглядел растерянным. Он долго осматривал окружающую его обстановку, пока взгляд не остановился на собственной руке, из которой обильно вытекала кровь. Пазл сложился, и бурное поведение Кэра стало легко объяснимо. Когда он решился заговорить, голос его немного дрожал и казался тоньше обычного.

— Прости. Со мной иногда такое случается, — Пит прокашлялся, пытаясь выровнять собственный голос.

— Случается что? Это был не простой кошмар.

— Ты не должен никому рассказывать о том, что сегодня увидел, — взмолился Пит и вцепился окровавленной рукой в локоть соседа по каюте.

—

Мне будет гораздо проще держать язык за зубами, если ты наконец расскажешь мне, что это было, — требовал объяснений Кэр.

Видя, что его собеседника все еще немного потрясывает, Итан наполнил кубок водой и заставил того выпить содержимое до последней капли. Взяв со стола кувшин с оставшейся водой, он промыл раны лейтенанта. Разорвав простыню пострадавшего, Кэр перевязал его руку. Все это время Пит молчал.

— Я подвел их всех, — прошептал Пит, изучая пустоту перед собой.

— Кого их? Давай, не томи и выкладывай все, что есть, — начинал терять терпение Итан.

— Тебе ведь хорошо известно, что я родился в семье коричневых плащей. У нас большая семья. Создатель одарил моих отца и мать одиннадцатью отпрысками, из которых родиться старшим не повезло мне.

— Не знал, что Колгрейнов так много, — Кэр представил одиннадцать детей разных возрастов, один в один похожих на Пита.

— То, что я не рожден носить коричневый плащ, стало понятно еще с самого детства. Отец наказывал мне отвечать за моих братьев и сестер с момента их рождения. Он помогал мне, освободил от работы в поле, вложился в мое обучение. Я учился, я должен был стать лучшим, — увлекшись, Пит снова начал раскачиваться из стороны в сторону.

Кэр остановил его, боясь вновь потерять собеседника. Глаза уже привыкли к тусклому освещению, и Итан заметил, что, помимо свежих порезов, руку первого лейтенанта покрывают десятки старых шрамов.

— Я должен быть лучшим. Отец будет мною недоволен. Я подвел их всех. Я должен был вытащить семью из упадка. Вчера я снова подвел тех, кто мне доверился. Я заслужил наказание, — Пит вновь потянулся к кинжалу, но Кэр перехватил его руку.

Лейтенант Колгрейн посмотрел на своего товарища с такой болью во взгляде, что тот невольно отпрянул.

— Всю свою жизнь я думал только об одном. Не заводил друзей, а лишь искал выгодные знакомства. Гасил в себе любые любовные порывы, способные отвлечь меня от главной цели. Носил незримую маску едва ли с меньшим упорством, чем наш инквизитор. Доказывал всем, что могу больше других. Что вся моя жизнь не зря. Я не должен разочаровать отца.

— Твои шрамы это его рук дело? Ты сейчас с ним разговаривал? — Кэр невольно проникся состраданием к человеку, которого прежде воспринимал лишь как наглого выскочку.

— Да, он помогает мне, когда я становлюсь слабым. Наказывает, когда я выхожу за установленные им рамки.

— Ты, должно быть, его ненавидишь.

— Отчасти ненавижу, отчасти люблю, — равнодушно пожал плечами первый лейтенант.

— Правильно сказал Родрик, обычных людей на этом корабле нет, — Кэр едва сдержал намеревающуюся появиться улыбку, и не зря, так как его собеседника охватила новая волна истерии.

— Как я мог оцепенеть во время шторма? Я был уверен,

что справлюсь, что никто лучше меня этого не сделает. В итоге из-за меня чуть не погибли Кларк и мистер Нортхэм. А знаешь, что произошло? Я испугался! Испугался за собственную жизнь!

— Кажется, в тебе куда больше от обычного человека, чем я предполагал.

— Я не знаю, куда от него деваться. Впервые ощутил страх перед высадкой на остров Хольта. Что мне делать, Кэр? Всю свою жизнь я готовился к моменту, когда смогу проявить себя по-настоящему. Однако теперь вместо триумфа раз за разом я испытываю лишь неудачи.

— Уверен, тебе еще представится возможность проявить свои таланты, — Итан разыграл ту же карту, что совсем недавно применил к нему Родрик.

— Спасибо. Я думал, ты меня терпеть не можешь. Помнишь вечер накануне отплытия? Я хотел убить тебя, когда ты в очередной раз указал мне на мое место в этом мире.

— Я ведь уже извинялся, — Кэр вновь испытал неимоверный стыд за содеянное.

— И ты меня прости. Когда тебя назначили на «Отчаяние», я думал, что это несправедливо. Что есть множество людей, заслуживающих это место больше тебя. Я ошибался, в итоге ты оказался полезнее меня, — было видно, что Питу тяжело признаваться в этом вслух.

Итан молча протянул руку. От его пренебрежения к первому лейтенанту не осталось и следа. Кэр понимал, что завидовать гению Пита было большой глупостью с его стороны. Знай он прежде, какую цену тот платит за свои успехи, никогда бы не осуждал его. Юноша не сразу, но все же пожал руку, ожидая подвоха, но его не последовало.

Кэр с большим удовольствием вернулся на свою кровать, взяв с Пита обещание воздержаться от кровопролития. Перед тем как лечь, Итан задул свечу, вновь погружая каюту во мрак.

— Ничего, мы с тобой еще научимся жить дальше, — раздался голос Кэра в темноте, когда его голова оказалась на подушке.

После этого случая жизнь мистера Кэрила на корабле стала практически идеальной. Между ним и Питом воцарилось полное взаимопонимание, а топор войны был закопан далеко и надолго. Лейтенанты теперь часто беседовали по вечерам, проникаясь взаимным уважением друг к другу. Колгрейн много рассказывал о своем отце. Из этих коротких историй Итан быстро сформировал в своей голове портрет тирана, напрочь сломавшего психику собственного сына.

Ремонт корабля был полностью закончен через три дня, а флагман экспедиции так и не появился на горизонте. Дождавшись попутного ветра, Рэджинальд Хольт отдал приказ поднять паруса. Офицеры собрались на площадке, где располагался штурвал, чтобы насладиться легким ветерком. По такому случаю мистер Грей распорядился накрыть офицерский стол прямо на палубе. За обедом не было только доктора, сославшегося на недомогание и оставшегося в лазарете.

Капитан стоял у штурвала и нашептывал принятый среди суеверных моряков заговор на удачу. Его ладони блуждали с одной рукояти на другую, когда Родрик позвал всех к праздничному столу. Хольт вынужден был передать управление рулевому матросу Хиксу и спустился к остальным, чтобы произнести первый тост. Молодой моряк был крайне польщен оказанной ему честью первым повести корабль вперед после ремонта.