Отчаянная Попаданка для Василиска
Шрифт:
Однако бой остановили еще до моего слова влетевшие в наш убийственный круг магистры.
Они кинулись разнимать парней, прикрываясь магическими коконами невредимости, которые трещали по несуществующим швам от мощной ауры победителя.
Наконец, схватив вернувшегося к человеческому обличию Алтимурсса с двух сторон, магистр Ласон и Слейтон оттащили его от стонущего Гильвуля.
Но принц особо и не сопротивлялся. Напустив на себя привычный туман равнодушной отрешенности, он молча дал себя увести. И лишь изможденно заострившиеся скулы и горящий над ними взор говорили о том, что происшествие не прошло для
Я бы не смогла дать верное определение смешанным эмоциям, что блестели в его мглистых глазах. Однако, без всяких сомнений, все они были предназначены мне.
И не потому, что тунлисс, покидавший поле своей необъяснимой для других жестокости, опалил этим потухшим огнем радужек именно меня. А оттого, что я была той единственной на этой площади, кто знал, от чего он сегодня отказался. Через что переступил, едва ли ни растоптав, поддавшись порыву ярости.
И да, меня мучила совесть. Собственные обиды и надежды теперь казались мелочными и пошлыми по сравнению с тем, что бросил к моим ногам раздавленный принц.
И не было в этом его поступке красивого рыцарства или романтичной жертвенности. Нет. Я чувствовала себя так, будто, действительно, спровоцировала парня отказаться ради меня от высоких целей. От по-настоящему благородной жертвы, всего-то из-за моей задетой женской гордости.
Сейчас, осознавая все это, рассматривая под самокритичной призмой все пережитое нами, я впервые взглянула на все с другой колокольни. И предстала перед самой собой в самом неприглядном свете.
Глава 28. Лина.
– Вот и поделом ему!
– слышу я высокий голос Джилиззы, раздражающе трезвонящий из нашей прежней любимой беседки.
Удивительно, что раньше я не замечала, насколько визгливый у нее тембр. А теперь Рыжая Волчица будто вонзается в мои нервы своими звонкими интонациями.
Мы с вервольфами сидим в соседней беседке. У нас тихо. Гильвуль в лекарском отсеке. Восстанавливается после драки. И от этого настроения праздновать победу ни у кого из его приятелей нет.
Ну, и я сижу оглушенная произошедшим. Мне вообще не нужны ни кубок, ни статус победителя. Тем более такой ценой.
ЦенойЕгопоражения.Егоотчаяния. Алтимурсса...
Команда василиска ведь, по сути, выиграла тот финальный бой. Да вот только у них отобрали победу за нарушение правил. И присвоили лавры нам, команде вервольфов.
И мне, за компанию. Тошно от этого… Как же тошно!
– Возомнил себя королем Академии, ходил тут нос от всех воротил, - продолжает Джилизза поносить Алтимурсса под тихое пение вечерних птиц и редких пока еще в это время суток сверчков.
– Пусть теперь возвращается в свою империю Василисков ни с чем. Будет ему уроком!
И откуда у нее столько неприязни в сторону Алтимурсса? Подобного я тоже не помню. Хотя Лузаг ведь сказал, что я многого не знаю о бывшей подруге. Что считаю ее не той, кто она есть в действительности.
– Не надо так о тунлиссе, - неожиданно заступается за него Омсил.
– Он неплохой парень. Мужественный.
– Ой-ей-ой! Еще одна пала к ногам принца-чужестранца, - театрально сетует Волчица, чем выбешивает меня вконец.
Да что ей неймется?! Ей-то что Алтимурсс сделал??
Вервольфы
Я тоже безмолвствую. Однако в душе закипает такой протест против слов Джилиззы, что я волей-неволей ерзаю на месте. И, в конце концов, это цепляет взгляд Сибурта.
Вот же ж! Не усидела ровно на попе!
Капитан нашей команды изучает меня будто под микроскопом и, судя по его раздувающимся ноздрям, выводы Сибурт делает не в мою пользу.
А раз он всё равно уже недоволен моими симпатиями, то и терять больше нечего, - решаю я и, поднявшись, несмотря на потемневшие зрачки Сибурта, пытающиеся пригвоздить меня обратно к скамейке, целенаправленно иду в беседку к Джилиззе.
– А тебя он чем задел?
– сразу наступаю я на Рыжую болтушку, игнорируя присутствие умолкших друзей.
– Или тоже влюбилась в принца, а тебя отвергли?
– насмешливо окидываю ее взглядом, вложив в это действие весь накопившийся на Волчицу негатив.
– О, нет, конечно!
– откидывает она голову, вновь поражая меня своей искусственностью, которой я раньше в ней не чувствовала.
– Достаточно, что список его побед пополнили глупышки вроде тебя, - злорадно усмехается Джилизза в ответ.
– Ну и каково это? Всё прошляпить из-за пустой интрижки?
– злорадно хихикает Волчица, а я в таком недоумении от ее поведения, что перевожу вопросительный взгляд сначала на смущенного Лузага, а потом на сердитую Омсил, которая встает и демонстративно отсаживается подальше от Дзилиззы.
– Это называется «Зависть», - поднявшись ко мне на встречу, поясняет Рухильда.
– Не бери в голову, - зачем-то уводит она меня от Волчицы.
– Джилиззе просто поперек горла то, что ты враз заполучила всё то, о чем она так мечтала. Внимание самых завидных женихов среди вервольфов, успешную команду, а потом и признание собственных заслуг. А потом еще, о ужас!
– передразнивает она покрасневшую от злости Дзилиззу.
– Ты еще и парой Гильвуля оказалась!
– перечисляет подруга всё то, о чем я не просила, то, что реально свалилось на меня как снег на голову, а мне лишь оставалось не захлебнуться в этих сомнительных дарах судьбы и выплыть на безопасный берег, не потеряв себя и своё чувство достоинства.
– Мы с ним не пара! – в сердцах дергаюсь я из рук подруги. – Он предложил притвориться, и мне приш… - замолкаю я, не досказав.
Нет. Хватит перекладывать ответственность за свои поступки на злой рок. В конце концов, я сама принимала решения, которые и привели меня к тому, что имеем. И нужно суметь признать свои действия.
– Я согласилась, - говорю, глядя по очереди в глаза своим друзьям, которые сейчас кажутся мне невольными судьями сделанного. – Хотелось обезопасить себя. Найти защиту в лице вервольфов. Но я ошиблась. Это была слабость, за которую пришлось рассчитаться поражением того, кто по-настоящему мне дорог, - чувствую я жгучую необходимость сознаться хоть в чем-то, хоть перед кем-то. – Тунлиссу. Мы с ним оба подвели друг друга. А Гильвуль… он всего-то поплатился за своё тщеславное желание занять место, которого не заслуживал, - справедливо рассудила я, что вранье вервольфа теперь уже можно не покрывать.