Отчаянная решимость
Шрифт:
— Я не разваливаюсь на части, — слабо запротестовала она. — Даже просидев у постели матери сорок восемь часов, видя, как она умирает, я не развалилась на части. И я знаю, что обещала тебе не поднимать шума, если между нами ничего не получится. Но... Мне грустно, Данте. Грустно, потому что мне нравилось общаться с тобой. Ты потрясающий любовник. С тобой я была такой счастливой, я очень давно так себя не чувствовала, и мне грустно, что не смогу с тобой больше видеться. О, я знаю, ты сказал, что мы можем остаться друзьями, но это совсем другое. Даже близко не подходит к тому, что у нас было. И я буду очень по тебе скучать. Так что извини, если мои слезы расстраивают тебя, но обычно я плачу, когда
Он тихо выругался себе под нос, приподняв ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. В его глазах застыло мрачное выражение, как будто он сам хотел заплакать. Большим пальцем он смахнул слезы с ее щек и на этот раз поцеловал ее в лоб.
— Конечно, тебе позволено грустить, — заверил он. — Хочешь, верь, хочешь нет, но мне тоже грустно. Для меня это было нелегким решением, Кара. Я очень долго думал. Я понимаю на какой риск иду, позволяя Кэти вернуться в мою жизнь. И я также понимаю от чего отказываюсь, расставаясь с тобой. Я тоже буду скучать по тебе. Гораздо больше, чем ты думаешь.
Она поднялась на ноги, отчаянно нуждаясь в расстоянии между ними, пытаясь взять себя в руки, прежде чем совершит что-то действительно отвратительное, например, ее вырвет. Или упадет в обморок. В горле у нее пересохло от простуды и слез, поэтому она молча наполнила кружку водой и засунула ее в микроволновку, ища пакетик чая.
— Ты должен идти, — произнесла она отстраненным голосом. — Я хочу выпить чаю, разложить выстиранное белье и немного вздремнуть. Может не в такой последовательности, но все же.
Данте сделал шаг в ее крошечную кухоньку.
— Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии, Кара. Когда ты так расстроена. Не говоря уже о том, что заболела. Ты уверена, что это всего лишь простуда, может мне все-таки отвезти тебя к врачу?
Она достала пакетик чая из коробки в глубине шкафа.
— Это всего лишь простуда, Данте. Ее могут вылечить обычные таблетки и несколько часов сна. Что касается того, что я расстроена, что ж, я переживу. Точно так же, как я пережила смерть мамы, пережила, что мой отец снова женился и продал наш дом, а затем объявил, что не собирается оплачивать мою учебу. Может, я и молода, но крепче, чем выгляжу. Так что, пожалуйста, тебе, действительно, лучше уйти.
— Хорошо. — Он испустил вздох разочарования. — Но прежде, чем уйду, я хочу кое-что тебе предложить, Кара. Я хочу, чтобы ты взяла, без сопротивления, это от меня. Хорошо?
Кара нахмурилась, когда он вытащил что-то из кармана.
— Что именно ты мне хочешь дать… ключи от одной из своих машин?
Данте отрицательно покачал головой.
— Доверься мне. Если бы я хоть на минуту подумал, что ты примешь от меня машину, я бы с радостью отдал бы тебе ее еще месяц назад. Хотя полагаю, что ты могла бы на одну часть или на все купить себе машину. Вот. Это тебе.
Он протянул чек, она осторожно, неохотно взяла его, но едва не выронила, увидев сумму.
— Срань господня! — воскликнула она. — Это не может быть правдой. Ты... ты выписал мне чек на... на двадцать пять тысяч долларов? Ты с ума сошел? Это единственное разумное объяснение, которое я могу придумать, что ты даже на секунду подумал, что я приму от тебя деньги, а тем более целое состояние.
— Я хочу, чтобы ты взяла у меня деньги и использовала их на себя, — спокойно объяснил он. — Приобрела все, что захочешь. Меня убивает, что ты столько работаешь днем, а потом тебе приходится таскаться на занятия по вечерам четыре раза в неделю. Я видел, настолько в пятницу ты выглядишь усталой. Я знаю, что осенний семестр уже начался, но весенний семестр ты могла бы уйти в неоплачиваемый отпуск на работе, и перевестись на дневное отделение. Обратно в кампус Беркли, где ты и должна
Кара решительно покачала головой.
— Я не собираюсь брать неоплачиваемый отпуск на работе, Данте. Анджела была настолько ко мне добра, что взяла меня к себе, я не смогу с ней так поступить. И я не собираюсь брать у тебя чек ни при каких обстоятельствах. Что это за деньги — оплата за оказанные услуги или что-то в этом роде? Господи, я даже не знаю, льстит ли мне или оскорбляет!
Данте выглядел потрясенным от ее слов.
— Господи, нет! Ничего подобного, Кара. Откровенно говоря, меня оскорбляет, что ты даже можешь подумать такое. Ты не шлюха, чтобы я давал тебе чек, заплатив за секс со мной.
— Прости. Я знаю, что ты не это имел в виду, — неохотно призналась она. — И, хотя я ценю твой жест, но не возьму у тебя денег, Данте. Мне все равно сколько, двадцать пять тысяч или двадцать пять центов. Спасибо, но нет.
Но он наотрез отказался забирать чек, который она протянула ему назад.
— Я знал, что ты будешь упрямиться, — проворчал он. — Я знал, что ты не дашь мне возможности позаботиться о тебе в таком смысле. Послушай, если хочешь, можешь не использовать его для оплаты своего обучения. Используй его для другого. Сними квартиру побольше, получше. Предпочтительно с удобствами, где можно будет постирать, и тебе не придется таскать такие тяжелые сумки на автобусе, добираясь до прачечной в сомнительном районе. Или купи машину, или отправляйся в путешествие, дав себе отпуск. Купи себе новую одежду. Или можешь сохранить его на будущее. Так или иначе, я хочу, чтобы ты взяла эти деньги, Кара.
— Зачем? — с вызовом спросила она. — Потому что ты чувствуешь ответственность за меня? Или жалеешь меня и думаешь, что меня нужно облагодетельствовать? Или потому, что дав мне этот чек, ты будешь сам чувствовать себя лучше, менее виноватым, что бросил меня ради другой женщины.
Данте покраснел, темные глаза гневно сверкнули.
— Мои чувства не имеют значения, — пробормотал он. — Мне нужно будет самому во всем разобраться, и даже, если я отдам тебе половину своего состояния, это не заставит меня почувствовать себя менее виноватым, как все обернулось. Послушай, Кара. Как только я стал успешным, я помог многим людям. Я одалживал деньги членам семьи, чтобы начать их. Перестроил мамин дом изнутри и снаружи. Отправил обеих сестер в университет. Так почему ты не хочешь мне позволить, помочь тебе так же, как я помогал им?
— Потому что я не твоя сестра. И не твоя мать. И не член твоей семьи, — парировала Кара. — Я не твоя родственница. Я для тебя никто, Данте. Просто какая-то глупая, наивная девчонка, с которой ты трахался дважды в неделю.
— Кара, — укоризненно произнес он, отрицательно качая головой. — Боже, милая, ты же знаешь, что это неправда! Ты же понимаешь, что я никогда, никогда не думал о тебе подобным образом.
— Неужели? — с вызовом заявила она. — А откуда мне было это знать, а? Неужели ты был такого высокого обо мне, что постоянно водил меня по ресторанам на окраине города, где мы точно не могли столкнуться ни с кем из твоих знакомых. Ты никогда не думал, что я настолько хороша, чтобы познакомить меня с твоей драгоценной семьей, что я явно не достаточно хороша, чтобы ты мог представить своей матери. Я хочу сказать, что не самая красивая девушка в мире, у меня имеется явно лишние фунты и нет хорошего гардероба, и, скорее всего, рядом с твоей великолепной подругой актрисой я просто сольюсь с мебелью. Но у меня имеются чувства, Данте. Чувства, которые задевались всякий раз, когда ты делал все возможное, чтобы никто не увидел нас вместе.