Отчаянные меры. Драгоценный груз. Сущность зла
Шрифт:
– Ты докторов называешь доками? – скаламбурил Герцог на прощанье. Сколько они еще собираются возиться с кораблем?
– Я подумал, ты захочешь взглянуть на прощанье...
– Еще бы, – Герцог почти подбежал к большому иллюминатору. Там уже показался исполинский корпус корабля,
– На следующей неделе, – ответил Мэй. – Сейчас занимаются трюмом. Пробный запуск реактора через полтора месяца, так что, если пожелаешь задержаться...
– Никак не могу, – Герцог, как завороженный, не мог оторвать от корабля взора. На боку он увидел свежую полосу голубой краски. – Беру слова насчет «док» обратно, – покачал головой Герцог. – С обшивкой им, конечно, пришлось повозиться. Зато выглядит как новая.
– Так оно и было замыслено, – подтвердил Мэй. – Это совершенно новый и, если уж начистоту, совершенно другой корабль.
– Хорошее начало, – кивнул Герцог. – Если кто-то и есть на свете, кто заслуживает нового шанса, то это, безусловно ...
– Погоди! – вмешался Мэй, не дав ему договорить. – Должен сказать тебе кое-что. Это касается законов открытого космоса о космической движимости. Чич навела меня на прекрасную мысль. Поскольку я выкупил его у бывшей жены за сотню кредитов, прошлое этого корабля вычеркнуто. Теперь я волен делать с ним, что угодно. Даже продать на запчасти...
– И на чем же ты остановился? – Герцог оглянулся на иллюминатор. Как раз в поле зрения показался регистрационный номер, нанесенный
89631
– Мэй! Так ты правда, не шутишь? Ты перерегистрировал корабль?
Капитан коммерческого флота пожал плечами:
– На свое имя. Как новенький.
– Так это же здорово! – Герцог схватил руку капитанам и энергично встряхнул ее. – Поздравляю, господин судовладелец. И имя новое, поди, тоже подобрал?
Мэй испустил тяжелый вздох, и глаза его вдруг наполнились слезами:
– Еще бы. Это уж, само собой разумеется.
Герцог заглянул в иллюминатор, и увидел надвигающиеся буквы.
«ВИНТЕРС ТЭЙЛ»
– гласили они.
– На терранском языке – точнее, на английском его диалекте, это означает «Сказка Винтерса» или «Зимняя Сказка». А еще так называется произведение великого терранского драматурга, Вильяма Шекспира.
Герцог оставался безмолвен, продолжая стоять у иллюминатора с раскрытым ртом. Вздохнув, он прикусил губу. Чувство, охватившее его, было сейчас слишком велико, чтобы выразить его словами.
Все кончено, и предстоит возвращение домой. На капитанском мостике вдруг стало так жарко, что дышалось с трудом – наверное, последствие прощальных возлияний с Вонном, за которыми они провели ночь накануне.
Слова, впрочем, были лишними.
На мгновение ему вдруг захотелось остановить этот миг навечно, заморозить его, как в бутылке с Дистилляцией чьей-то Квинтэссенции, но потом, после секундного колебания, он раздумал.
Некоторые воспоминания стоит предавать разрушительным силам времени.