Отчаянные (Рулевой - 7)
Шрифт:
– Расскажи, - попросил я.
– Обычаи, - сказала она.
– Обычаи, которым не одна тысяча лет.
Ну этого я точно узнать не успел. Как-то недосуг было: то бои, то еще что...
– Я живу в двух мирах, Вилф, - быстро произнесла она.
– В двух мирах с двумя образами жизни, несопоставимыми, как вода с маслом. И до вчерашнего дня я никогда не пыталась мешать их. Мне-то казалось, что после стольких лет я смогу как-нибудь справиться с этим. Но, как видишь, мне это не удалось.
– Она привстала и заглянула в сковороду.
– Тебе надо перевернуть это, - заметила она.
– Я подожду.
Она была права: омлет практически созрел для того,
– Боюсь, я не понимаю, что тебе не удалось вчера вечером, - сказал я наконец, пытаясь возобновить прерванный разговор.
– Или того, что ты пыталась смешать. Ну, допустим, ты выпила чуть больше э'ланда, чем стоило бы, но, если подумать, разве не напивались мы с тобой вдвоем и раньше?
– Ох, Вилф, - вздохнула она.
– Ты ведь не видел прежде настоящей Аталанты, правда?
– Чего?
– переспросил я.
– Это я-то не видел Аталанты?
– Настоящей, исконной Аталанты, - поправила она меня.
– До сих пор я еще не встречала ни одного имперца, который знал бы ее.
– Мне кажется, - возразил я, - я видел исконную Аталанту, и не раз. Помнишь, как мы с тобой встречались у Нестерио? Уж если это не исконная Аталанта, то я не знаю, какой она должна быть.
Она улыбнулась.
– Ты знаешь местный язык?
– Ты сама знаешь, что не знаю, - ответил я.
– Значит, ты упустил саму суть того, что видел, - сказала она.
– Каким бы чутким ты ни был, Вилф Брим, наша культура настолько далека от авалонской, что ты никогда не улавливал больше, чем поверхностные намеки. Она снова заглянула в сковородку.
– Пожалуй, я окрепла настолько, что могу принести тарелки, - заметила она, вставая и осторожно подходя к большому серванту.
– Возьми блюдо рядом с плитой.
Я осторожно выложил готовый - идеально готовый - омлет на блюдо, замечательное резное блюдо из натурального камня. Дорогое, как и все в этом доме. Потом разложил ломтики жареной ветчины, украсил все это веточками местной зелени, которая росла на окне, и торжественно поставил блюдо на стол между двумя тарелками, которые Клавдия успела выставить на него.
– Но это же прекрасно!
– воскликнула она, хлопая в ладоши с удивленной улыбкой.
– Знаешь, Вилф Брим, - сказала она, облокотившись на стол и покручивая прядь волос пальцем, - ты действительно невозможен.
– Она зажмурилась.
– И чудесен.
– Не суди, пока не попробуешь омлет, - предостерег я. Странно, как забываешь про хлеб с сыром, стоит на столе появиться чему-то более капитальному.
Она сунула вилку в рот - по-женски изящно; впрочем, видно было, что она и впрямь проголодалась.
Не могу сказать, чтобы я умел готовить. Но уж яичницу я как-нибудь осилю. Я тоже углубился в еду. Очень скоро на столе не осталось ничего, кроме последнего ломтика хлеба.
Клавдия промокнула рот салфеткой и откинулась на спинку стула. Сил у нее явно прибавилось.
– Мне кажется, не стоит даже говорить, что мне очень понравилось, сказала она.
– Все комплименты
– Нет, правда, это было совершенно восхитительно.
– Спасибо, - ответил я, против воли сияя гордой улыбкой.
– Мне тоже так показалось.
– Я взял ее за руку.
– Ты как?
– Лучше с каждым циклом, - улыбнулась она в ответ.
– Вот и славно.
– Я взял тарелки и собрался нести их в посудомоечную машину. Она остановила меня.
– Я уже выспалась немного, - сказала она.
– А Нестерио вернется домой еще очень не скоро. Так что...
– Что?
– спросил я, прислушиваясь к грохоту "Звездных Огней" над крышей. Она встала из-за стола.
– Брось тарелки.
– Она повела меня с кухни обратно в гостиную. Первая ночь после стольких лет разлуки оказалась сущей катастрофой - за исключением твоего омлета, конечно. Поэтому мне нужно объяснить тебе кое-что. Ты не против?
– Ну...
– Послушай, Вилф, - настойчиво продолжала она.
– Я знаю тебя достаточно хорошо. Если бы ты не испытывал ко мне никаких особенных чувств, ты бы не задержался здесь ни тика, стоило бы тебе только убедиться в том, что я не умру.
Это ее заявление удивило меня, но только на мгновение. Передо мной была прежняя Клавдия.
– Да, - согласился я.
– Возможно, и ушел бы.
– Раз так, мы будем видеться чаще, ведь так? Я кивнул.
– Надеюсь, - сказал я.
– Можешь не сомневаться. Но если в прежние годы ты видел только одну мою сторону - более или менее нормальную, "имперскую" Клавдию, - сегодня ты впервые познакомился с Клавдией "аталантской", которая порой ведет себя абсолютно вразрез с имперскими нормами.
– Она внимательно посмотрела на меня.
– Пойми, Вилф, тогда, много лет назад, когда мы с тобой были любовниками, у меня не имелось повода быть при тебе никем другим, кроме "имперской" Клавдии. Так было проще тебе, да и мне тоже; я до сих пор остаюсь таким человеком, когда на базе. Но когда имею дело с жителями Аталанты вроде Горгаса, я оборачиваюсь своей местной стороной. Это по-своему тоже привлекательная личность.., по большей части.
– Она помолчала немного, положив свою руку на мою, пока над крышей продолжали грохотать "Звездные Огни" - явно взлетая на форсаже.
– Возможно, будь мы с тобой.., ну.., немного более.., постоянными, что ли.., я бы рано или поздно открылась тебе и другой своей стороной. Но по разным причинам мы такими не стали - и я не сделала этого. Что и привело меня к Горгасу Нестерио, стопроцентно исконному уроженцу Аталанты, человеку, все существование которого полностью подчинено местному образу жизни. Выходя за него замуж, я взяла на себя обязательства соблюдать традиции и социальные нормы моей родины. Не самые плохие обязательства для того, кто родился на Гелике. Они вполне удобны, как я уже сказала. Только, боюсь, не для имперского человека. Сегодня ты ощутил это на себе. Я покачал головой.
– Ты меня совсем запутала, - сказал я.
– Я почти договорила, - остановила она меня.
– И если мне не удастся объяснить тебе то, что произошло сегодня ночью - и может произойти еще не раз, если мы будем продолжать встречаться, - плохо наше дело.
– Никогда, - возмутился я. Она улыбнулась.
– Никогда не говори "никогда", мой авалонский друг. То, что ты сказал сегодня - насчет того, что я напилась до такой степени, что любой нормальный имперский мужчина отвернулся бы от меня, - в Аталанте считается вполне приемлемым.