Отчаянные
Шрифт:
— Мы эвакуируемся с планеты, Темпо! — Голос у Кромера звучал изрядно испуганно. — Если вы задержите кого-нибудь, я прикажу своему катеру взлетать, не дожидаясь их.
— Я хочу говорить с кем-нибудь из экипажа «Монтрояля», и немедленно, полковник! — рявкнул я. — Ваши люди все равно еще работают на скале.
— Попробую найти кого-нибудь, — возмущенно фыркнул Кромер, и в моих шлемофонах наступила тишина, если не считать, конечно, шума продолжавшего кипеть вокруг нас боя. Вот уже и последние десантники спустились на пляж. Я уже совсем было собрался добиться хоть чьего-либо внимания, дав залп из всех своих разлагателей,
— Говорит лейтенант-коммандер Алан Дженнингс, Темпо. Я старший механик «Монтрояля». Чем могу помочь?
— Он в состоянии лететь?
— Полагаю, что да, Темпо, — отвечал Дженнингс таким тоном, будто стоял на углу авалонской улицы. — Во всяком случае, в момент, когда этот му… простите, чудак Кромер отдал приказ пересаживаться на катера, все системы работали как часы.
— И все еще работает? — спросил я. — Ничего не заглушено?
— Насколько мне известно, Темпо, нет. Не думаю, чтобы эти сухопутные крысы из Экспедиционного Корпуса разбирались в кораблях настолько, чтобы самостоятельно вырубить что-то. Но я слышал, они заминировали его, чтобы он, того, врагу не достался.
Мимо меня в потоках ливня пронесся полыхавший от носа до кормы «Горн-Хофф», полет которого завершился вспышкой взрыва в полуклеиете от берега озера.
— Можете вернуть команду обратно на борт? — спросил я.
— Конечно, могу, Темпо, — отозвался Дженнингс все тем же абсолютно невозмутимым голосом. — Мы все сейчас в одном катере… вот только сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из нас мог вести корабль.
— Но хоть в бортовых системах-то вы разбираетесь? — спросил я, глядя на то, как уже последние саперы спускаются по тросам с утеса на пляж. — Знаете приборы на мостике?
— Еще бы не знать, Темпо, — ответил Дженнингс, и на этот раз в голосе его пробежало наконец что-то вроде обиды. — Я, можно сказать, весь последний месяц угробил, испытывая их.
Все, больше времени не осталось. На вершине утеса, там, где только что находились Имперские Саперы, показались облачники. Неся чудовищные потери, они продирались через минные поля и с каждым циклом неуклонно приближались к «Монтроялю».
— Можете объяснять мне, где и что у вас там, если корабль поведу я? — спросил я.
На этот раз я почти воочию увидел на лице Дженнингса улыбку.
— Еще как, черт возьми, смогу, адми… прошу прощения, Темпо!
Я снова покосился на облачников. До конца минного поля им оставались считанные иралы. Черт, опять все на волоске!
— Возвращайте экипаж на места согласно боевому расписанию, Дженнингс, и ждите меня на мостике! Я сажусь. — Я щелкнул рычажком внутренней связи. — Всем постам приготовиться к немедленному приземлению! — крикнул я. — Всем приготовиться к немедленной посадке. Подрывникам подготовить корабль к взрыву! — Я щелкнул еще одним тумблером. — Темпо-два, вызывает Темпо. Мы садимся. Не следуйте за мной, но исполняйте обязанности ведомого по отношению к транспорту. Поняли меня?
— Темпо, я Темпо-два. Вас поняла. Не помочь пригнать эту калошу домой?
— Отставить, Темпо-два, — рявкнул я в микрофон, опуская нос корабля к озеру. — Если хотите помочь, охраняйте нас.
— Что ж, разумно, Темпо, — согласилась она. — Хорошо, поболтаюсь пока вокруг вас.
— Спасибо, Темпо-два, — сказал я. Так, теперь курс против ветра…
— Подрывникам поставить заряды на боевой взвод и доложить мне о готовности на борту «Монтрояля». Там и передадите пульты дистанционных взрывателей, — крикнул я в микрофон внутренней связи. — Всем остальным немедленно перейти на «Монтрояль» — живо!
Я отстегнул привязные ремни и следом за экипажем поспешил к выходу. Спуск по скользкому от озерной воды понтону — и мы уже на пляже. Бронированные десантные катера один за другим разбегались по воде и уходили в небо, и только мы — пятнадцать Синих Курток — спешили в противоположную сторону, к «Монтроялю».
Когда мы уже подбегали к трапу, кто-то — Дженнингс, разумеется! — завел гравигенераторы. Вот умница! Несколько секунд, которые он нам подарил этим нехитрым поступком, вполне могли спасти нам жизнь. Бежать по камням было чертовски неудобно. Я подвернул лодыжку, да еще на раненой ноге… Ну и черт с ней!
Внезапно нас осыпало градом гальки. Я оглянулся через плечо — несколько облачников в серых мундирах обстреливали нас из лучевых пик уже от входа на пирс, и число их росло с каждым тиком.
— Бегите же, тытьподери! — рявкнул я на своих разгильдяев. — Это вам не игра! — Я увидел, как моя стармех взвизгнула и упала, зажимая рукой рану на бедре. Двое матросов подхватили ее и потащили вверх по трапу. Я старался не отставать от них, но проклятая нога никуда не годилась. Как это я там куражился перед Драммондом? «Я ведь не маршировать нанимался», так? Вот козел! Пальба усиливалась. Вокруг слышались стоны. Весь пляж разлетался градом раскаленной гальки. Очень скоро меня обогнали все до одного. Беги же, черт тебя подрал!
Тут я вдруг чуть не ослеп. Все основание пирса скрылось в яростной вспышке, а со стороны озера над нами пронеслось три неясных от скорости силуэта. — Они дали еще залп по противнику и свечой ушли вверх, оставив за собой грохот работающих на пределе генераторов. Пара «327» в строю с одиночным «Огнем». Я довольно ухмыльнулся и, хромая, поднялся в носовой люк. Уоттерс таки не забыла нас!
Я оглянулся проверить, не забыли ли мы кого на пляже. На камнях неподвижно распластались три тела. Я стиснул зубы: еще три смерти, винить в которых я мог одного лишь себя! Эта чертова станция обходилась нам недешево! Я прислушался к ровному рокоту из машинного отделения.