Отчий дом. Семейная хроника
Шрифт:
Какая благодатная почва для сеятелей смут в умах и душах народа! Какой толчок к революции в спину народа!
Потом все эти читатели вернутся домой, разбредутся по деревням, селам и городкам необъятного царства, вернутся в разоренные или запущенные свои хозяйства и будут повторять ту правду, которую они познали из японской газеты. А слушатели будут — одни поддакивать: «Верно! Правильно», а другие, потерявшие отцов или детей, станут плакать и проклинать. Кого?.. Да всех неведомых, которые затеяли эту войну, непонятную и ненужную миролюбивому народу!
— Будь они прокляты, окаянные!
Бабий вой и причитания о погибших. Каждая слеза бабья невидимо превращается в камень за пазухой народа.
— Погодите: отольются вам наши слезы!
— Землю надо требовать… Может, царь даст после войны-то… Сколько народу погублено: заслужили уж, поди…
— Дожидайся! Царь-то за помещиков стоит. Больше как три аршина не получишь, чтобы аккурат для могилы хватило! — острит вернувшийся с войны инвалидом солдат, почитавший запретную газетку, да еще и
И никто его не остановит…
Где же недавний «земной бог»?..
Так в деревне, а в городе — злоба и издевательство на улицах, в трактирах и чайных, на постоялых дворах, на фабриках и заводах. Да и культурная публика в таком же настроении. Одно злорадство. После убийства великого князя Сергея Александровича по Москве носились крылатые, нарочито сочиненные по сему случаю анекдоты. Вот один из таких, радостно переходивший из уст в уста: ошарашенная разрывом бомбы уличная публика спрашивает стоящего у кремлевских ворот полицейского:
— Кого это там убили?
— Проходи, проходи! Кого надо, того и убили…
Или вот такая острота: при взрыве бомбы великого князя разнесло в куски во все стороны. Окровавленные сгустки мозга находили на стене ближайших от Кремля домов. И вот по Москве понеслось: «Князь раскинул мозгами!»
По городам происходили беспрерывные банкеты, на которых выносились резолюции с требованиями и угрозами правительству.
Государь начал сомневаться и временами бояться революции. Испугалось вдруг и правительство, и вся «опора трона». Россия кипела под огнем политических страстей, а новые неудачи на войне все подливали масла в этот огонь: 15 мая погибла последняя надежда окончить войну без особенного позора — в Цусимском бою погибла вся эскадра адмирала Рождественского… [610]
610
В сражении близ острова Цусима 14–15 мая 1905 г. японский флот разгромил 2-ю Тихоокеанскую эскадру (погибли 8 эскадренных броненосцев, 1 броненосный крейсер, 1 броненосец береговой обороны, 4 крейсера, 1 вспомогательный крейсер, 5 миноносцев и несколько транспортов; 2 эскадренных броненосца, 2 броненосца береговой обороны и 1 миноносец сдались в плен японцам). По мнению современников, в этот день «пошла ко дну и вся старая Россия» (В. Я. Брюсов). РождественскийЗиновий Петрович (1848–1909) — вице-адмирал (1904). В Русско-японскую войну командовал 2-й Тихоокеанской эскадрой.
— Долой войну и самодержавие! — неслось во всех концах России.
И ничего уже не мог сделать и генерал Трепов [611] , превращенный царем из московского обер-полицмейстера в петербургского генерал-губернатора и товарища министра внутренних дел, а в сущности, полноправного диктатора России…
Царь принял депутацию земских и городских деятелей и терпеливо выслушал их представителя, профессора, князя Трубецкого [612] , который уже прямо заговорил о конституции:
611
ТреповДмитрий Федорович (1855–1906) — генерал-майор, московский обер-полицмейстер (1896–1905), в январе 1905 г. назначен петербургским генерал-губернатором, с апреля — товарищ министра внутренних дел, а также заведующий полицией и командующий корпусом жандармов, с октября 1905 г. — дворцовый комендант.
612
ТрубецкойСергей Николаевич (1862–1905) — философ, историк философии. Сторонник немецкой классической философии, учения славянофилов и Вл. Соловьева, с которым его связывали дружеские отношения. В 1890-е гг. преподавал в Московском университете, защитил докторскую диссертацию, читал лекции по древней философии. В 1900–1905 гг. вместе с Л. М. Лопатиным редактировал журнал «Вопросы философии и психологии», активно участвовал в земском движении, выступал за осуществление гражданских реформ, за автономию университетов. 6 июня 1905 г. Трубецкой в качестве члена делегации земства и городских органов самоуправления произнес речь о необходимости реформ в присутствии императора Николая II.
— Россия ждет от Вашего Величества изменения основных форм государственного порядка, в основу которого ляжет привлечение представителей народа для участия в законодательстве и управления страной…
Правда, и тут царь промолчал, но и то было уже победой, что он не назвал представителей депутации «бессмысленными мечтателями», как было в начале царствования.
Россия была уже побеждена, и президент Американской республики предложил свои услуги для установления перемирия [613] .
613
В 1905 г. Теодор Рузвельт (1858–1919), президент США в 1901–1909 гг., принадлежавший к республиканской партии, взял на себя посредничество в деле заключения мира между Японией и Россией, договор между которыми
Царь вспомнил о «красном министре» Витте, который советовал еще в 1898 году путем широкой реформы в крестьянском вопросе вытянуть почву из-под революции и откровенно предупреждал, что война с Японией может повести к революционным взрывам.
Ему царь поручил заключить мир с Японией, а министру Булыгину [614] заключить наивозможно выгодный для самодержавия мир со своим народом: придумали такой парламент, чтобы выборных представителей правительство выслушивало, а поступало по-своему, не стесняясь этими разговорами…
614
БулыгинАлександр Григорьевич (1851–1919) — государственный деятель, с 1902 г. — помощник московского генерал-губернатора. В 1905 г. — министр внутренних дел. Разработал проект закона об учреждении Думы и Положение о выборах в нее, содержавшее ряд ограничений для рабочих, военных и женщин, которые лишались права голоса.
Дума с совещательным голосом. [615]
Быть может, лет пять тому назад такой подарок с высоты престола и был бы принят, если бы он был сделан добровольно, без долгой борьбы и жертв, но теперь народ захотел сам распоряжаться своей судьбой, а не вверять ее таким случайностям, какой была Японская война.
На манифест о парламенте с правом совещательного голоса народ ответил небывалой еще на свете всеобщей забастовкой: толстовским неделанием [616] .
615
Дума с совещательным голосом. — 6 августа 1905 г. был издан Манифест о созыве представительного органа — Государственной думы (должна была быть созвана не позднее середины января 1906 г.), которая получала совещательные права. Таким образом, власть императора по-прежнему оставалась неограниченной.
616
В октябре 1905 г. началась Всероссийская политическая стачка, в которой участвовало около двух миллионов человек. Выборы в думу были, таким образом, бойкотированы. «Толстовским неделанием» Чириков называет ее по аналогии с толстовской теорией непротивления злу насилием, согласно которой главным является неучастие в государственных органах и предприятиях.
Остановилась вся жизнь в столицах, и за ними — во всех городах империи. Перестали ходить железные дороги и трамваи, перестали выходить газеты, остановились почта и телеграф, заводы и фабрики, перестали торговать, погас свет и точно иссякли источники воды… Замерла жизнь на суше и на воде… Страшная волшебная сказка!
Точно злой волшебник спрыснул Россию мертвой водой, и она заснула… погрузилась в летаргический сон…
Спящая царевна!..
Павел Николаевич переживал эту волшебную сказку в Москве, где в эти дни происходил съезд конституционно-демократической партии уже без всякого разрешения растерявшегося начальства, явочным порядком.
Павел Николаевич давно уже примкнул к этой партии.
Вся жизнь остановилась, а в особняке князей Долгоруких [617] все алчущие и жаждущие свобод, парламента и ответственного министерства неустанно работали над своим уставом.
В этой партии сгруппировалась самая разношерстная интеллигенция, украшенная крупными именами земских и общественных деятелей, людей науки, литературы и всяких свободных профессий, бывших революционеров вроде Павла Николаевича, переставших ловить журавля в небе и желавших получить хотя бы синицу в руки. Там было много светлых умов, благородных душ и подлинных патриотов. Это была русская «Жиронда» [618] , но еще больше людей, изверившихся в утопии социализма с его раем для всего человечества. Немало, впрочем, было и таких, которые хотя и шли с флагом конституции, но тайно исповедовали более левые программы и шли сюда лишь из осторожности: увидим, мол, как пойдет дальше эта заваруха! Такие по секрету говорили знакомым:
617
В начале XX в. Москва стала центром либеральной оппозиции, съезды представителей которой чаще всего проходили в доме братьев князей Павла и Петра Долгоруковых в Малом Знаменском переулке. Организационно конституционно-демократическая партия оформилась на съезде, проходившем 12–18 октября 1905 г.
618
По аналогии с политической группировкой периода Великой французской революции, получившей это название позже — по департаменту Жиронда, откуда были многие руководители — Ж. А. Кондорсе, Ж. П. Бриссо и др.