Отцы-основатели. Весь Саймак - 4.Заповедник гоблинов
Шрифт:
— Что я могу для тебя сделать, мой господин?
— Я собираюсь на Брошенные Земли. Я и еще двое. Никто не должен знать, что мы туда отправились. Мы не можем ехать по мосту. Кто-нибудь нас увидит, и это станет известно.
— Я могу перевезти вас через реку на лодке и высадить ниже моста, — предложил Жан. — После того как стемнеет. В самое глухое ночное время. Я знаю реку, и мне…
— Об этом я и хотел тебя просить, — сказал Харкорт. — И чтобы ты никому об этом не говорил. Ты должен вернуться задолго до рассвета, чтобы
— Если вы собрались на Брошенные Земли, я иду с вами, — заявила Иоланда.
Харкорт повернулся к ней:
— Нет, ни в коем случае.
— Что ты, Иоланда! — сказал Жан.
Капюшон плаща у Иоланды был откинут, и льняные волосы рассыпались по плечам.
— Это моя лодка, — сказала она упрямо. — Жан мне ее подарил. Я ездила на ней больше, чем он. Он почти никогда ею не пользуется, поэтому и подарил мне. И потом, я ведь была на Брошенных Землях. Я их знаю. Вам нужен кто-нибудь, кто бы их знал.
— Я слышал, что ты бываешь на Брошенных Землях, — сказал Харкорт. — По крайней мере, про тебя ходят такие слухи. Только я никак не мог понять — зачем. И не верил. Жан, зачем ты ее туда отпускаешь?
— Мой господин, — ответил Жан, — я ничего не могу поделать. Ее ведь не остановишь. Мы об этом с ней говорили. Она ничего не хочет нам объяснять, никогда ничего не рассказывает. Мы боялись, что потеряем ее, если станем настаивать на своем. И в то же время мы боялись, что пойдут всякие слухи.
— Этот слух был очень смутный, — успокоил его Харкорт. — Мне его сообщили под строгим секретом. Мало кто об этом слышал.
Он повернулся к Иоланде и сказал:
— Ты же знаешь, я мог бы просто взять лодку. Не спрашивая ни у кого разрешения.
— Да, мог бы, — ответила она невозмутимо. — Но тогда ты не мог бы положиться на то, что мы будем хранить молчание.
У Жана побелело лицо, он сделал шаг к ней и замахнулся.
— Стой! — резко остановил его Харкорт. — Пожалуйста, не надо! Почему ты хочешь идти с нами? — спросил он Иоланду.
— Наша семья, — отвечала она, — живет здесь почти столько же времени, сколько и род Харкортов. Наши мужчины много столетий принимали участие в ваших войнах, сражались плечом к плечу с вами, помогали защищать эту землю. Теперь настала моя очередь.
— А чем ты могла бы нам помочь, если бы мы тебя взяли?
— Я могла бы ходить в разведку. Я знаю, что может нам грозить там. Я хорошо умею обращаться с луком и могу приносить вам дичь. Я могу собирать фрукты и другую еду. Я не буду вам помехой.
— Ну и нахалка! — возмутился Жан. — Надо же, какое нахальство! Мой господин, я не могу выразить, как я…
— Не извиняйся, — прервал его Харкорт. — Что ты об этом думаешь?
— О чем, мой господин?
— О том, чтобы ей пойти с нами?
Жан постарался взять себя в руки и сказал:
— Все, что она говорит, правда. Она все это может. Она может разведывать дорогу. Она видит такое,
— Больше никто нам не нужен, — сказал Харкорт. — Нас должно быть немного. Мы должны передвигаться быстро и скрытно.
— Я, конечно, хромой и быстро двигаться не могу. Но с правой рукой у меня все в порядке, и я могу натянуть лук не хуже любого другого.
— Нет, спасибо, приятель, — сказал Харкорт. — Очень может быть, что мы оттуда не вернемся. Ты это, конечно, понимаешь? — повернулся он к Иоланде. — Ты подвергнешь себя большой опасности.
— Понимаю, мой господин, — спокойно ответила она.
Харкорт пристально посмотрел на нее.
— Мне это не нравится, — сказал он.
«И все же, — подумал он, — она может быть нам полезна. Она знает местность и выглядит довольно крепкой. Может случиться так, что мы окажемся на волосок от поражения, и именно она решит дело в нашу пользу. Видит Бог, нас слишком мало. Еще один человек может оказаться кстати. А хуже всего, что времени на размышления у нас нет».
Он еще раз взглянул на нее и решился.
— Будь готова, — сказал он. — Отправляемся сразу, как только стемнеет. Жан, грести будешь ты?
— Грести буду я, — ответил Жан.
Глава 9
Харкорт лежал на животе в кустарнике на опушке леса и смотрел, как резвятся единороги. До сих пор он еще никогда не встречал единорогов; он читал о них и слышал множество рассказов, но видеть их воочию ему не приходилось. Они и в самом деле так прекрасны, как говорят, подумал он. Слева от него лежал аббат Гай, справа Иоланда, а за ней Шишковатый — все четверо лежали цепочкой в кустах и любовались единорогами. Харкорт знал, что аббат, как и он, тоже никогда не видел единорога. Иоланде, конечно, доводилось их видеть, в этом он не сомневался, хотя сейчас и она смотрела на них как зачарованная. Насчет Шишковатого он ничего сказать не мог: может быть, тот и видел единорогов, а может, нет, но Шишковатый вообще существо таинственное, про него никто ничего толком не знает.
Единороги резвились на поляне, только один стоял спокойно, и два лежали на траве, а остальные весело скакали взад и вперед. Тот, что стоит, подумал Харкорт, и те два, что лежат, — наверное, постарше, они за свою жизнь уже наигрались. А остальные скакали по траве, гонялись друг за другом и подпрыгивали высоко в воздух, как будто демонстрируя всякому, кто мог их видеть, свою ослепительную красоту. Все они были белой масти, с гладкой шелковистой шерстью, словно старательно вычищенной конюхом не больше чем час назад. Их извитые рога сверкали на полуденном солнце.