Отцы-основатели. Весь Саймак - 4.Заповедник гоблинов

Саймак Клиффорд Дональд

Вскоре впереди показался небольшой залив, с обеих сторон которого стеной стояли камыши. Берег поднимался от воды узкой песчаной полоской.

Они остановились, прислушались и вновь услышали плач, тихий и отдаленный. Потом он затих, и наступила зловещая тишина.

— А здесь все еще воняет, — сказал Харкорт. — Правда, уже не так сильно.

— Это мы принесли запах с собой, — сказал Шишковатый. — Через день-два выветрится. Он стал бы немного слабее, если бы мы могли принять ванну и сменить одежду.

— Но что это было? — спросил Харкорт. — Я никогда такого не видел и ни о чем подобном не слышал.

— Было бы странно, если

бы ты это видел, — сказал Шишковатый. — Мало кто о таком даже слышал. Они очень древние, это порождение стихий. Их производит на свет сама земля — они вырастают из мертвой материи. Нечисть тут ни при чем, они существовали задолго до того, как появилась Нечисть. Говорят, когда-то их было много. Я думал, они уже совсем покинули Землю и больше не осталось ни одного. Но в такой местности, как эта…

— Ты сказал, что мало кто о них слышал. Но ты-то слышал. Ты об этом знал.

— Легенды моей расы, — ответил Шишковатый. — Из них я об этом и знаю.

— Твоей расы?

— Ну конечно, — сказал Шишковатый. — Ты, естественно, никогда не говоришь об этом вслух, и никто не говорит, но ты ведь знаешь, что я не человек.

— Прости меня, — сказал Харкорт.

— Ничего, — ответил Шишковатый. — Я ничем не хуже человека.

— Давайте умоемся, — предложил аббат. — А потом попробуем хоть немного поспать. Мы изрядно не выспались.

С этими словами он вошел в воду по пояс, нагнулся, зачерпнул пригоршню воды и начал обмывать лицо и одежду.

— Надо будет по очереди стоять на страже, — сказала Иоланда.

— Я буду сторожить первым, — вызвался Харкорт.

— А я после тебя, — сказал Шишковатый.

Стоя на страже, Харкорт время от времени поглядывал на звезды, чтобы знать, сколько прошло времени. Когда настала пора сменяться, Харкорт разбудил Шишковатого. Тот с ворчаньем поднялся.

— Как дела? — спросил он.

— Все тихо, — ответил Харкорт. — В лесу слышались какие-то шорохи, но не такие, какие мы слышали там, на холме. Наверное, какие-нибудь мелкие животные.

В болоте кто-то плакал, а больше ничего не было.

— Хорошо, — сказал Шишковатый. — Залезай под одеяло и попробуй заснуть.

Харкорт улегся и завернулся в одеяло, но ему не спалось. Он долго лежал в раздумье, глядя на звезды. «Я не человек», — сказал Шишковатый, и это было сказано им, да и вообще кем бы то ни было впервые. «Моя раса», — сказал он. Его раса знала об этих порождениях стихий. И он сказал, что когда-то их было много. «Это не Нечисть, — сказал он, — они существовали задолго до Нечисти». Харкорт никогда не слыхал о расе Шишковатых; он знал только одного Шишковатого, хотя, если подумать, он мог бы сообразить, что когда-то должны были существовать и другие Шишковатые. Значит, эти порождения стихий жили в глубочайшей древности, ведь и Нечисть появилась здесь в незапамятные времена, а эти, как сказал Шишковатый, тогда уже были. «Теперь их осталось немного», — сказал он и намекнул, что вообще не ожидал встретить хоть одного. И если это правда — что эти порождения стихий и Шишковатые жили в этом мире бок о бок, — значит, и те и другие существовали в глубочайшей древности, и очень может быть, что Шишковатых осталось так же мало, как и этих порождений стихий.

Харкорт решил, что, когда вернется домой, нужно будет расспросить обо всем деда, хотя это дело, конечно, очень деликатное. Может быть, дед поймет, что вопрос задан от чистого сердца, и ответит, пусть и не слишком обстоятельно, а может быть, и

придет от него в ярость. Дед с Шишковатым дружат уже много лет, и они никогда не дадут друг друга в обиду.

Размышляя об этих загадках, он в конце концов заснул. Его разбудил аббат, который без особой деликатности потряс его за плечо.

— Вставай, — сказал он. — Там их множество. Полный лес. Они нас окружили.

Харкорт сел, пытаясь понять, что происходит.

— Кто нас окружил?

— Вонючие бугры, — ответил аббат. — Я бы пошел и разделался с ними, но Шишковатый в тот раз так раскричался, что я решил этого не делать.

Харкорт увидел, что уже начинает светать. Из-под своего одеяла, разбуженная громким голосом аббата, выползла Иоланда. Шишковатый тоже проснулся и сидел, протирая глаза.

— Что там еще? — спросил он аббата. — Что за шум ты поднял?

— Бугры нас окружили.

Шишковатый вскочил.

— Ты уверен?

— Уверен, — подтвердил аббат. — Они выстроились цепочкой позади нас и спустились к самому болоту по обе стороны. Мы в мешке. На этот раз я их не слышал, они вели себя очень тихо. Первого я увидел, только когда стало светать. Прежде чем вас будить, я проверил.

Шишковатый повернулся к Иоланде:

— Ты сказала, что мы можем обойти болото. А перейти его можно?

— Может быть, и можно. Мне говорили, там есть тропинка. Это будет нелегко. Придется много брести по воде. Но я думаю, мы сможем перебраться на другую сторону.

— Это безумие! — вскричал аббат. — Мы можем прорваться и обойти болото.

— Возможно, ты бы и прорвался, — сказал Шишковатый, — но я бы рисковать не стал. Ведь ты ничего о них не знаешь.

— Зато ты знаешь, и ты сказал…

— Неважно, что я сказал, — перебил его Шишковатый. — Идем через болото. Если мы это сделаем, не думаю, чтобы они стали нас преследовать.

Глава 10

Харкорта снова одолевали призраки, хотя день был в самом разгаре. Он их не видел, хотя временами ему чудилось, что в воздухе пробегает легкое колыхание, похожее на знойные волны, которые поднимаются в жаркий летний полдень над золотистым полем спелой пшеницы. Но призраки говорили с ним и говорили не умолкая. Он почти ничего не понимал, хотя временами ему чудилось, что понимает. Однако большей частью это было неразборчивое бормотанье, вроде того невнятного говора, что слышишь, проходя мимо закрытой двери, за которой мать и другие женщины занимаются после обеда шитьем, а больше — болтовней.

Харкорт брел по пояс в воде, с трудом вытаскивая ноги из илистого дна. Остальные следовали за ним. Призраки становились все назойливее. Над головой у него роились тучи насекомых — время от времени он принимался отмахиваться, но они не обращали на это никакого внимания и продолжали кружиться над ним жужжащим вихрем, сверкая на солнце крылышками.

Он приближался к пригорку, который приметил издалека. Подойдя вплотную, он уперся руками в землю, вскарабкался на сухой берег и повалился ничком, с трудом переводя дыхание. Следующей шла Иоланда — когда она добралась до пригорка, он протянул руку и вытащил ее на берег рядом с собой. Почти вплотную за Иоландой следовал Шишковатый, а сзади, пыхтя, с багровым лицом, грузно брел сквозь воду и грязь аббат. Один за другим они подошли к пригорку, и Харкорт помог им выбраться на берег. Все уселись в ряд, промокшие, усталые и слишком запыхавшиеся, чтобы разговаривать.