Отдана за долги
Шрифт:
— Позвонишь и скажешь им, что заедешь к ним позже, — Дамир говорит это так, что я понимаю, что спорить бесполезно. — Нам надо поговорить.
При этом он смотрит не на меня, а в лобовое стекло, хотя мы стоит на светофоре. Его суровое, даже немного жесткое лицо, напоминает мне сейчас его прежнего. Неужели у меня есть повод опять опасаться чего-то?
Ребенок… Он ему не нужен… Как я сразу не догадалась…
87. Дамир
Я
Я надеялся, что то, что произошло в тот вечер, никогда не всплывет в нашей жизни. Но так не бывает. Все тайное становится явным. И лучше было бы, если бы она узнала это все от меня. Я бы смог успокоить ее. Защитить. От самой себя.
И сейчас я готов признаться ей. Готов признаться, но не готов потерять вновь. И я знаю, что это возможно. Но верю, что она сможет простить. Она сможет.
— Проходи, — говорю я, приглашая ее войти в мой дом. Дом, в котором ей выпало слишком много испытаний, но который должен стать ее родным домом. Должен. И станет. Даже если это случится против ее воли.
Милана робко заходит и не решается идти дальше. Я беру ее за руку и веду в гостиную. Сажаю на диван. Сам сажусь на пол у нее между ног и беру обе ее руки в свои руки.
— Милана, посмотри на меня, — прошу я, потому что сама она сидит, опустив голову.
Она поднимает взгляд. То, что я читаю в ее глазах, мне не нравится.
— Тебя что-то беспокоит? — спрашиваю как можно мягче.
Кивает. И опять опускает взгляд.
— Что?
Молчит.
— Милана, нам надо поговорить. Если мы хотим быть вместе. Мы же хотим?
Поднимаю ее голову за подбородок.
— Милана? Ты хочешь быть со мной?
— А ты? — спрашивает она.
Ну, что за вопросы?! Она иногда бывает такой несносной!
Целую ее руки.
— Ты помнишь, что я сказал тебе в больнице?
Не отвечает. Лишь смотрит, ища ответ во мне. Хорошо.
— Я люблю тебя, Милана. Ты хочешь, чтобы я повторял это каждый день?
Едва заметно улыбается.
— Так что тебя беспокоит? О чем ты думаешь? — продолжаю я, пока она опять не закрылась окончательно.
Она отвечает не сразу. Руками чувствую, как она трет пальцы друг о друга. Волнуется. Даю ей время решиться. Не тороплю.
— Ты же уже знаешь? — спрашивает, наконец.
— О чем? — я хочу, чтобы она сама все сказала, а не заставляла меня угадывать.
— О ребенке, — едва слышно произносит Милана. — Это наш ребенок. Твой.
Говорит так, как будто я давал ей повод думать, что я сомневаюсь в своем отцовстве. Я же знаю, что был единственным ее мужчиной. Нет. Не был, а есть и буду. И почему-то от этой мысли приятное тепло растекается в груди.
Я
Единственное, в чем я уверен, — что точно не отпущу ее. Какой бы не была ее реакция.
— Знаю, — отвечаю я на ее вопрос. — Я узнал раньше тебя.
Смотрит удивленно. Ждет. И я жду.
— Почему ты молчишь? — наконец, не выдерживает она и закусывает губу.
И правда сомневается.
— А что говорить? — за шею наклоняю ее к себе и целую. — Обними меня.
Она послушно кладет руки мне на плечи.
— Я очень счастлив, Милана, — шепчу ей в губы. — Очень. Это наш ребенок. Мой. И твой.
Она тяжело выдыхает.
— Я думала…
— Ты ошибалась, — не даю договорить ей.
Улыбается и прижимается ко мне сильнее. А я не могу пока быть полностью счастливым. Есть еще одна тема. И знаю наперед, что разрушу сейчас мимолетное и такое коротенькое счастье Миланы.
— Милана, — начинаю я, немного отстраняясь от нее и опять беря ее ладони в свои.
Смотрю на них.
— Нам надо поговорить о том, что случилось. Почему ты оказалась в больнице.
— Не надо, Дамир, — шепчет она. — Пусть это будет в прошлом. Прости меня. Я не должна была…
— Подожди, Милана, — останавливаю ее. — Подожди.
Пауза. Я все еще не уверен. Но нет. Должен.
— Я хотел бы поговорить о причине, почему ты попала в больницу.
— Мне больно, Дамир. И стыдно. Я не хочу вспоминать об этом. Пожалуйста.
— Но это нужно, Милана, — целую ее руки. — Нужно. Пойми, прошу. Один раз мы уже пустили все на самотек. Хватит. Если мы не проговорим это, оно так и будет висеть над нами. Над нашими отношениями.
Я не могу смотреть ей в глаза, когда буду говорить самое главное. И самое мерзкое. Поэтому встаю и отхожу к окну.
Вижу, что она чувствует плохое. Не хочет отпускать мои руки.
— Милана, — говорю, глядя в окно, — то, что я скажу сейчас, будет больно. Очень больно. Но я должен. Между нами не должно быть больше тайн. Ради общего будущего.
Будет ли оно? Будет! Даже если для этого мне придется применить силу!
— Я знаю, почему ты попала в больницу. Про Рената знаю. И про видео.
— Ты видел? — вскрикивает она. — Видел, Дамир?
— Да, — поворачиваюсь к ней.
Милана закрывает лицо руками и мотает головой.
— Видел, Милана, — говорю я.
Это больно. Я знаю. Но я должен причинить ей эту боль. Последнюю боль от меня.
— Не только видел. Я там был.
Она резко убирает руки от лица и вскидывает на меня свой взгляд. Опять мотает головой. Ногтями скребет по обшивке дивана, пытаясь ухватить хоть что-то.