Отдать долги (кн.2) [СИ]
Шрифт:
Жозеф приподнялся на локте и окинул свою любовницу откровенно-одобрительным взглядом.
— Ты такая ладная и сладкая…
Кандида томно выгнулась, беззастенчиво демонстрируя все свои прелести. Неторопливо села и потянулась за бутылкой вина.
— Мы так и не выпили, хотя и собирались, — весело заметила она. — Ты вряд ли пробовал этот сорт. Он очень редок…
Ему не хотелось вина, он больше любил виски. Однако, боясь обидеть роскошную подругу, парень покорно принял из ее рук бокал с янтарной жидкостью. Пригубил, довольно причмокнул.
— Неплохо, —
— Еще выпью… ты тоже пей!
Он послушно сделал большой глоток. Вино обожгло его небо, огнем прошло по пищеводу, вспыхнуло в желудке. В голове тут же раздался гулкий звон, дышать стало труднее… Что происходит?!
Кандида накинула на плечи прозрачную шаль, неспешно поднялась и сверху вниз с усмешкой взглянула на Жозефа.
— Прощай, малыш.
— Прощай? — слова давались с трудом. — Ты уходишь? Так скоро?
— Нет, — хрипло засмеялась женщина. — Уходишь ты. И, боюсь, навсегда.
Его охватила странная слабость, а в висках судорожно пульсировала кровь. Жозеф попытался собраться с мыслями.
— Я не понимаю… — протянул он через силу. Сквозь расплывающуюся перед его глазами белесую пелену вдруг проступило чье-то лицо.
— Скоро поймешь, — шепнул голос Кандиды. — А может, и нет. Это неважно. Я сделала, что хотела.
— Что… что сделала? — выдавил, уже задыхаясь, он.
— Убила тебя!
Это было последним, что он услышал. Следом мир накрыла тьма. Очнулся Жозеф уже фантомом — и с этого момента всё изменилось. Всё!
Эмоции. Его чувства не то чтобы притупились, скорее, стали глуше…
Мир вокруг. Он сделался зыбким и размытым, а контуры предметов утратили свою четкость.
Реальность. Она из незыблемой и неизменной Вселенной превратилась в неустойчивую и иллюзорную действительность. Не было ничего постоянного, ничего стабильного!
Удовольствия. Охота, карты, женщины — все это осталось в прошлом. Все это потеряло значение. Даже вкус еды утратил остроту! Впрочем, женщины все еще интересовали Жозефа, но гораздо, гораздо меньше! И интерес этот был другим: не желание физически обладать очередной красоткой, а своеобразное эстетическое наслаждение девичьей прелестью, жажда теплоты и преданности.
Прежний Жозеф действительно умер, чтобы потом возродиться в новом теле. Жозеф-фантом не был человеком. Увы…
И все-таки самой ужасной была зависимость от Хозяина.
Хозяин! Жозеф ненавидел его с той же силой, с какой раньше любил приемного отца, Хуана.
Хозяин и Хуан были во многом схожи (еще бы!), однако тень фантома наложила на Хозяина свой отпечаток. Наружу проступили жадность, даже алчность, и животная жестокость. И Роберт с Николя — они тоже переменились! Самоуверенный нагловатый Николя стал откровенным садистом, а простоватый, но, в общем-то, неплохой Роберт — настоящим зверем. И только встретив Мишель, Жозеф осознал, что и сам лишился остатков человеческого облика. Златовласка разбудила в нем дремлющую нежность и теплоту. Он снова научился любить.
И теперь что же — все сызнова?! Опять связать
Жозеф вынырнул из воспоминаний, словно из омута, и в первый миг не мог понять, где находится.
— Я не хочу! — выговорил он, опознав в одном из смутных силуэтов Хозяина. — Я не хочу…
— Что?! — изумленно воскликнул стоявший рядом Николя. — Но почему вдруг?!
Жозеф обернулся к нему.
— Ты не поймешь, Николя, — с жалостью сказал он. — Я не хочу вновь становиться монстром. А так и будет, если я свяжусь с ним! — и Жозеф кивнул на Хозяина.
Тот остался совершенно невозмутимым.
— Ты подписываешь себе смертный приговор, причем окончательный, — спокойно, даже, как показалось Николя, с удовольствием, заметил он. — Твоя связь с Мишель разорвана. Ты разорвал ее, когда пошел за мною. Твой выбор сделан.
— Неважно, — хмуро буркнул Жозеф. — Я понимаю, что рискую.
— Ты не рискуешь, — мягко возразил опасный собеседник. — Ты собираешься совершить самоубийство.
— Пусть так! Я не хочу возврата в прошлое. Я ухожу.
— Как знаешь… Дело твое, в конце концов.
— Подумай, Жозеф! — вмешался Николя. — Ты действительно можешь умереть!
— Влад как-то сказал, что я слишком трясусь над своей жизнью, — холодно обронил Жозеф. — Полагаю, он прав.
Николя смотрел на него со смесью бессильной ярости и страха. Жозеф готовился умереть, действительно готовился! Ну, как так можно?!
— Ты идиот! — зло процедил он. — Что за дурацкая манера вечно строить из себя жертву?!
— А тебе-то что? — помедлив, спросил тот. — Какая тебе разница, умру я или буду жить?
Николя растерялся. А действительно, какая ему разница? В далеком, неизмеримо далеком прошлом, когда он был человеком, а не бледной тенью, — в те времена он испытывал к брату теплоту и привязанность. Однако, став фантомом, утратил очень многое, в том числе — способность различать тончайшие грани чувств. Возможно, именно поэтому его постоянно тянуло к крайней степени жестокости. Только так он понимал, что жив!
Николя прислушался к себе. Нет, ничего. Пустота — та пустота, к которой он уже привык. От которой устал. От которой пытался избавиться с помощью острых эмоций, будь то даже изощренная форма садизма. Пустота… И все-таки ему почему-то не хотелось, чтобы Жозеф погибал, тем более — так нелепо!
— Я не знаю, что тебе ответить, — честно признался Николя, взглянув на Жозефа и сожалея, что не может увидеть его лицо. Отдельные детали внешности здесь были неразличимы — только зыбкий туманный обрис тела.
— Я могу сказать лишь одно, Николя, — твердо проговорил Жозеф. — Я все решил. Прощай!
Николя собрался было что-то возразить, однако смутная фигура брата (бывшего брата?!) стала еще более расплывчатой, контуры размылись… Мгновение — и Жозеф растворился в пространстве.
Николя парализовал слепой ужас. Призрак обернулся к Хозяину и обнаружил, что тот наблюдает за происходящим с явным удовлетворением.