Отдел странных явлений Часть 2 : Тайны Черной Земли
Шрифт:
— Кто знает, — пожал плечами Ваня, — сегодня показал, а завтра устроит засаду у одного из выходов. Короче, мелкая, договоримся так: никаких версий мы не обсуждали, про Иру тебе ничего не известно, а ты любопытная блондинка, которой просто нравится совать нос во всяческую чушь. Слово за слово разговори мне Неба, ладно?
— Хорошо.
Неприятный осадок остался на душе у Маши после событий этой ночи. В Уасете никому нельзя доверять, даже человеку, которого она за считанные дни успела полюбить всем сердцем. Она его обязательно заставит выложить все как на духу, только бы опровергнуть невероятные версии брата. Раз в коем-то веке она нашла порядочного человека,
Заядлому квакеру Ивану Дуракову днем выпала возможность обследовать еще один древнеегипетский лабиринт. Он был не таким большим, как в ансамбле из трех зданий во дворце Тутанхамона. Верховный жрец ограничился двухэтажным строением, на крыше которого росли невысокие пальмы. И комнат в его доме насчитывалось не больше дюжины. В отличие от компьютерной игры, у программиста отсутствовали статус бога (пропуск в ОСЯ с голографической наклейкой не в счет) и автомат с нескончаемыми патронами (а за пояс было заткнуто два шампура на всякий случай). Монстры — это слуги, их надо обходить стороной и отвлекать. Сокровище ж хранилось в рабочем кабинете жреца, куда и держал свой путь с обыском сотрудник ОСЯ.
В саду отдыхала Мутнеджимет, одетая в простенькое белое платье, и играла на систре для нескольких девушек, в двух из которых Иван узнал почитательниц его рок-творчества. Меломанки и внимания не обратили, как мимо них к дому проскользнула черная фигура их обожаемого кумира.
Прокравшись по кустам и изрядно исцарапав лицо и руки, программист залез в открытое окно кухни, когда оттуда ушел повар со слугой. Задерживаться в уставленном многочисленными горшками и кувшинами помещении не следовало, и Ваня выскочил в пустой коридор. Словно вор в музее, он выглядывал из-за каждого угла, чтобы случайно не натолкнуться на проходящего мимо слугу или, еще хуже, наложницу престарелого жреца. Он вжимался плечами в стену, и в густой тени его, одетого во все черное, не замечали.
Найти рабочий кабинет жреца оказалось не так и сложно. А вот проникнуть в него — задача практически невыполнимая, так как у входа дежурил коренастый мужчина лет сорока, вооруженный отнюдь не шампурами, а длинным копьем с медным наконечником. Оказаться нанизанным на такое оружие программисту очень не хотелось.
Он стоял в нескольких метрах от охранника, за ближайшим к кабинету поворотом. Действовать надо было быстро, пока никто не заметил. И вдруг из глаз у Вани потекли слезы, а в носу зачесалось. Чертова аллергия! Он посмотрел под ноги, где к нему, игриво виляя хвостом, ластилась рыжая кошка.
Программисту ничего не оставалось делать. Он зажмурился, вдохнул поглубже и, схватив ничего не подозревающее животное за шкирку, швырнул его в противоположную от двери в кабинет сторону.
Раздался дикий мяф, и кошка, приземлившись на все четыре лапы, зашипела, а ее короткая шерсть поднялась дыбом.
— Митшереу, милая, что с тобой? — позвал ее опешивший стражник и, подойдя к животному, опустился на одно колено, чтобы погладить напуганную кошку.
Египтяне обожествляют эти пушистые аллергены, как индусы — коров. Пока охранник ласкает обиженное животное, у Вани появилось несколько секунд, чтобы нырнуть в кабинет жреца. Как и ожидал программист, верный слуга Эйе не вернулся на свой пост, пока не убедился в невредимости кошки. Ясное дело, мужчина не заметил, что в кабинет черной тенью юркнул гость из будущего.
За охраняемой дверью располагалось две комнаты. Первая — парадная гостиная, где лежало несколько роскошных подушек, используемых
Лабораторные условия вполне подходят для создания гумункула с чужеродной душой, — заключил программист. Окон нет, никто не подсмотрит, дверь только одна, и та надежно охраняется, да и реактивов предостаточно, какая шикарная домашняя лаборатория. Одно было жалко программисту — не разбирался он в кодировке, названной им с легкой руки 'Кеметской 1335 BC': глаза, руки, ноги, птицы, волны и многое другое казались ему просто набором картинок.
Иван только знал, что ищет улику. И ищущий всегда что-нибудь да найдет. Нет, то оказалась совсем не баночка с гремучей смесью. Зачем методом ненаучного тыка перебирать целый шкаф заготовок, если с одинаковой долей вероятности оттуда можно утащить и слабительное, и приворотное, и сильнейший яд. И в разбросанных папирусах Ваня разбираться не стал. Потому что примененное в тайном ритуале должно было храниться под семью печатями. В закрытом сундуке.
Ловко сковырнув восковую печать, программист заглянул в ларец. И увидел там… то, что искал, замечательнейшую улику: рулончик туалетной бумаги, исписанный черным фломастером. Нет, Ваня не мог ошибиться. Под печатью в доме жреца хранился именно рулон серой туалетной бумаги из Набережных Челнов. Судя по упаковке, в которую замотали сверток, 1994 года выпуска.
— Занятно, — протянул Дураков, разворачивая сверток, пестрящий мелкими иероглифами.
Сначала писали неумело, с множеством жирных точек, а к концу свитка научились. Получается, тот, кто составил этот манускрипт, учился пользоваться фломастером в режиме реального времени! Это значит, что либо Эйе, либо его дочь, либо кто-то еще умудрился проникнуть в Россию 20 века, за тринадцать лет до похищения Иры, написать вот это и каким-то чудом передать обратно в древность. Фантастика, от которой легко сойти с ума.
Ваня запрятал улику в карман брюк, растопил заднюю сторону восковой печати зажигалкой и приклеил ее туда, где она была до вскрытия. Оставалось только убраться прочь с места преступления и расшифровать послание из будущего. Но тут в коридоре раздались голоса Эйе и Менпехтира. Они стояли у самого входа в кабинет и о чем-то спорили со слугой.
Словно кошка, Ваня пробрался в гостиную и спрятался за шторой. Ему несказанно повезло, потому что жрец решил войти вместе с гостем и стражником. Стоило им закрыться в кабинете, как программист выскользнул из комнаты и был таков. Только глотнув противно-теплого пива в пекарне не площади Астерикса и Обеликса, парень почувствовал себя в безопасности. Хоть раз его не схватили.
— Я слышала, любимый брат, — сказала Анхесенпаамон мужу, когда они стояли на балконе, любуясь утренним пейзажем и просыпающимся городом, — что ночью во дворце опять искали убийцу.
А на лице царицы был больше, чем страх. На ее черные выразительные глаза навернулись слезы. Девушка крепко обняла мужа за талию и прижалась головой к его груди. Он положил ей свободную от трости руку на плечо.
— Да успокойся ты, никто тебя не убьет и твоих сестер не тронет.