Отдел странных явлений: Обмануть Богов

Котенко А. А.

В общем, очутившись на запыленном чердаке дома Аида, Ваня несколько расстроился: знакомая обстановка, только пыли много. Бабушка-то за своими чердачными сокровищами следила, протирала их, словно это были музейные экспонаты. На пыль у Вани была сильная аллергия, поэтому стоило Юле сесть на большой сундук, предварительно подняв в воздух облако старой пыли, мальчик начал задыхаться от чиха.

— Фу, какая мерзость! — вдруг взвизгнула девочка, отряхивая с пальцев прилипшую паутину.

В отличие от своего друга, Юля не представляла, как это —

жить в деревне. Пыль — это еще ладно, а вот, паутины… да-да, паутины, в которых можно встретить и живых обитателей, очень не понравились девочке. Домашние насекомые всегда были ее слабостью. Тараканы приводили в нескрываемый ужас. Зато прочихавшемуся Ване выдался повод побравиться и растоптать перед напуганной подругой мохнатого паучка.

— И тебе совсем не страшно? — закрыв рот руками, ахнула девочка.

— Чего их бояться? Апчхи! Они же маленькие! — отмахнулся Ваня, чем вызвал очередной возглас Юли:

— Маленькие и противные!

Мальчик размазал по полу остатки раздавленного паука и пригласил девочку вновь усесться на сундук. Она аккуратно смахнула толстый слой пыли и плюхнулась на деревянную крышку словно на домашний диван.

Отчаянный чих друга заставил ее насторожиться. Ваня из-за создавшейся пылевой завесы снова начал задыхаться, невозможно было свободно вздохнуть от чиха. Девочка, вспомнив по какой-то сказке, что кашляющего бьют по спине, решила распространить сию мудрость и на чихающих, и принялась колотить друга. Только это ему не помогало.

Да и Ирины, обидевшиеся на решивших напакостить детей, не спешили с помощью.

— У меня аллергия, — прочихавшись, наконец, признался Ваня. — На пыль и кошек.

Ему было стыдно сознаваться в собственной слабости, тем более, перед девочкой. Но Юля и не думала издеваться. Она быстро сбегала в ванную, принесла ведро воды и тряпку, чтобы протереть пыльные сундуки.

— А лечиться не пытался? — с сочувствием поинтересовалась девочка, закончив.

— Это не лечится, — фыркнул Ваня и устроился на чистом сундуке. — Давай к делу.

Служанки четырехмерны и умеют передавать мысли друг другу. Они мстительны и обидчивы. Им приказали не бить детей, судя по тому, что ни одна из Ирин и пальцем не тронула маленьких пленников. Но в то же время, женщин непомерно оскорбляет, когда дети придумывают план побега.

— Если они подслушивают нас тут? — поинтересовалась Юля.

— Тогда будем писать. То есть, писать буду я, а ты постарайся как это… экранировать мои мысли?

— Чего? — сощурилась девочка, услышав длинное непонятное слово.

— Может, я и не совсем правильно говорю. Но постарайся заполонять мою голову ненужными мыслями. И среди них проталкивать какие-нибудь идеи.

Юля кивнула и ехидно улыбнулась.

Четыре Ирины сидели за кухонным столом. Совершенно одинаковые, словно скопированные, тезки смотрели друг на друга, пока одна из них не сказала полным серьезности голосом:

— Дитятки не лыком шиты. За те несколько дней

мотаний по побережью, они многое узнали о четырехмерных и теперь способны нам противостоять.

— Девица научила парнишку читать и передавать ей мысли.

— Да, — хихикнула третья Ирина, которая во время заседания протирала тарелку, — но и нам открыты их умы. Они сейчас сидят на чердаке, одни, без нашего присмотра, и думают — какую бы встречу устроить Аиду.

— Ну и что, — четвертая поднялась из-за стола и, подойдя к плите, заглянула в духовку, — кстати, пирог почти готов… в общем, задумывают они какую-нибудь наивную подлость, а мы подслушаем.

— Именно! — третья довольно улыбалась. — Достать передатчик?

Поняв, что подруги согласны, Ирина вытащила из шкафа жестяную банку для хранения риса и, высыпав всю крупу в отдельный пакет, поставила тару посреди стола. Служанки положили руки на банку, и тут в комнате раздалось два детских голоса…

— Приходит, значится, псих в аптеку, — нашептывала девочка, — и просит средство от моли… и продавщица дает ему пачку с шариками нафталина. Через десять минут псих возвращается и просит еще одну пачку. Тетка в недоумении… а он говорит, что моль быстро летает, а он не метко в нее шарики эти бросает.

— Юль, — скучный голос мальчика, судя по всему зевающего, а не смеющегося над удачной шуткой автора анекдота, спрашивает, — помнишь, как русский, немец и чукча шампунем голову мыли?

— Да! Да! Да! — из подслушивающей банки раздавались хлопки, то девочка аплодировала. — Созвал король русского, немца и чукчу и говорит…

Ирина, вытащившая из шкафчика вещающее устройство, скрипела зубами от злости. Она крепко держала жестянку и готова была плеваться в нее. Дети, час назад замышлявшие гнусные издевательства над ними, теперь спокойно сидели на пыльном чердаке и травили анекдоты.

— Кажется, они смирились с пленом, — слащавым голосом пропела первая Ирина, — может, так и оставим их на чердаке?

— Если не хотите получить выволочку от Аида, — отмахнулась вторая, — утром не мешает их выпустить, коли присмирели.

А банка тем временем вещала анекдот про Вовочку взорвавшего школу. 'Нет, сына, больше в школу не пойду! — баском вопрошал отец-Ваня. А в ответ сын-Юля удивленно твердила: 'В какую школу, папочка?

— Как бы им намекнуть, что пора спать, — зевая, поинтересовалась четвертая Ирина.

Но подруги в ответ лишь пожали плечами.

— Уважаемые Ирины, с вами было радио 'Анекдот', фиг знает сколько FM! — промурлыкала в банку Юля.

И настала тишина. Удручающая тишина.

Из жестянки больше не лился анекдотичный поток мыслей, одной из Ирин надоело, и она прекратила прослушивание. Служанки стояли и недоуменно смотрели друг на друга. Они никак не ожидали, что детишки способны разгадать их и использовать канал мыслесвязи для передачи надоевших всем бородатых анекдотов, которые рассказываются школьниками и публикуются в книжках на газетной бумаге.