Отец-холостяк
Шрифт:
– Пожалуй, – ответил Стив.
Они разыскали мексиканский ресторанчик, и Сьюзен заметила, что и она, подобно Стиву, созрела для ленча. С тех пор как появился Тони, Сьюзен явно прибавила в весе. Но приходилось признать, что она не только внешне похорошела, но и стала гораздо лучше себя чувствовать. И несмотря на огорчение, с которым она ежевечерне желала Тони спокойной ночи и отправлялась одна в постель, Сьюзен даже спать стала крепче, хотя в этих снах господствовали теперь эротические мотивы.
– Давайте поспешим, – настаивал
Ко времени их прихода стадион был уже полон. Они добрались до своих мест, и Сьюзен с облегчением уселась. Тони крепко сжимал ее руку, пока они пробирались на свои места, а когда они уселись, тут же обнял ее за плечи. Для Сьюзен не было неожиданностью, что многие узнавали и останавливали Тони; ему приходилось получать поздравления и выслушивать рассуждения всяких фанатов от спорта. Удивляло другое – то, что и ее воспринимали как неотъемлемую часть его жизни. Тони все время следил за тем, чтобы их со Стивом не оттеснило толпой, и Сьюзен чувствовала себя совершенно спокойно.
Когда после матча они наконец добрались до машины, Сьюзен с наслаждением сбросила туфли и расслабилась. Им еще предстоял долгий путь домой, но удовольствие, которое получил от матча Стив, того стоило. Он никогда ни о чем никого не просил и имел чудесное свойство радоваться всему, что ему предлагали.
Сьюзен крепко обняла сына, прежде чем он успел съежиться на заднем сиденье спортивной машины Тони.
– За что это, мам? – спросил мальчик, влезая в машину.
– Просто мне захотелось. Разве нельзя матери хотя бы изредка обнять собственного сына? – ответила Сьюзен и захлопнула дверцу.
Воцарилось молчание. Потом ворчливый голос с заднего сиденья произнес:
– Ладно уж, можно. Только пусть это не входит в привычку.
Сьюзен знала, что, стоит ей поднять глаза на Тони, который, казалось, полностью сосредоточился на дороге, она так и прыснет от смеха. В этом-то и состоит прелесть супружества – разве кто-нибудь, кроме родителей, способен оценить всякие причуды их отпрысков? Как она рада, что Тони с ними сегодня вечером!
Стив уже спал глубоким сном, когда они съехали с основной магистрали на дорогу, ведущую к дому. Сьюзен удобно откинулась на спинку сиденья и тоже дремала.
– Сьюзен? – Низкий голос Тони разорвал тишину. Сьюзен нехотя приподняла голову.
– Да?
– Не знаю, как сообщить Стиву. В начале следующей недели я должен буду уехать во Флориду. Мне нужно было ехать уже в эту субботу, но я не мог уехать прежде, чем пройдет испытание его гоночной машины.
Сьюзен знала, что Тони скоро уедет. Знала, что это произойдет в нынешнем месяце. Так почему же так засосало под ложечкой?
– Ты мне ничего не скажешь?
Она взглянула на его профиль, выделявшийся в огнях встречных фар. Губы сжаты. Лицо, можно сказать, мрачное.
– Что мне тебе сказать? – тихо спросила она, не забывая о мальчике, спящем на заднем
– Ну, например, ты могла бы сказать: «Я буду скучать без тебя, Тони».
– Я действительно буду скучать без тебя, и ты прекрасно это знаешь.
– Да? Откуда мне знать? Ты обращаешься со мной как со случайным соседом, как с кем-нибудь из приятелей Стива, который забежал к вам поиграть.
– Хуже, чем с приятелями Стива, – сонно улыбаясь, пробормотала Сьюзен.
– А не могла бы ты сказать: «Я люблю тебя, и я передумала. Я выйду за тебя замуж»?
Последовало гнетущее молчание, так как Сьюзен не хотела произносить то, что ей подсказывало сердце.
Через некоторое время Тони вздохнул, как бы признавая поражение, и у Сьюзен защемило сердце.
– Что ж, Сьюзен, будем играть по твоим правилам. Но я думаю, ты совершаешь большую ошибку.
– Может, и так, но это мое решение.
– Конечно, твое. – Он замолчал. – Но ты подумала, как это твое решение отразится на мне и на Стиве? Я люблю Стива. Я хочу, чтобы он был рядом со мной. Хочу брать его время от времени с собой в поездки, показывать те места, в которых я уже был. Я хочу, чтобы и ты была рядом. Неужели все это не важно?
– Тони, пожалуйста, не разбуди его. Послушай, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. – (Он недоверчиво фыркнул, но Сьюзен не обратила на это внимания.) – Но ты должен посмотреть на вещи и с моей точки зрения. Мы ведем сейчас спокойное, размеренное существование. Мы прекрасно знаем, кто мы такие и что собой представляем. Здесь мы существуем как личности. А с тобой, точнее, при тебе мы станем лишь частью антуража Тони Антонелли.
– Так вот в чем дело? Ты боишься, выйдя за меня замуж, утратить собственную индивидуальность? Глупости, Сьюзен, это тебе не грозит!
– Я говорю о том, что жить на чемоданах слишком беспокойно и для меня, и для Стива. А оставаться в Санта-Барбаре, когда ты будешь отсутствовать по целым месяцам, тоже нам не подойдет.
– А почему обязательно или то, или это? Почему нельзя совместить и то и другое? Не обязательно проводить со мной в разъездах весь летний сезон, но ты можешь прилетать ко мне, когда у Стива будут каникулы. – Он потянулся к ней и сжал ее руку. – Не изгоняй меня из своей жизни снова, любовь моя. Я этого больше не вынесу.
Всю оставшуюся до дома дорогу они промолчали, погруженные каждый в свои раздумья.
Стив проснулся ровно настолько, чтобы вылезти из машины и войти в дом. Сьюзен помогла ему раздеться, и он тут же лег в постель. Наверное, завтра даже не вспомнит, как он здесь оказался, подумала Сьюзен с улыбкой, подоткнула одеяло и погасила ночник.
Тони дожидался ее в гостиной на диване с бокалом в руке. Он указал на другой бокал, стоящий на журнальном столике.
– Присоединяйся, выпьем на прощанье. И мне надо идти. Я еще не упаковал вещи, а самолет вылетает в шесть утра.