Отец-холостяк
Шрифт:
– Но, послушайте, я ведь все равно не засну. Так почему бы мне и не задержаться здесь? Может, вы разрешите посидеть в приготовленной для него палате?
– Не стану и пытаться сопротивляться. – Доктор пожал плечами. – Я скажу дежурной сестре, что вы частная сиделка.
– Спасибо! – улыбнулась Ханна.
Доктор покачал головой и обратился к Сьюзен и Тони:
– Будто у меня был выбор!
– А может, мне тоже остаться? – спросила Сьюзен.
– Нет-нет. Сегодня ночью вы ничем не сможете быть полезны. Отдохните
– С ним все в порядке, поверь мне, – пробормотал Тони. – Давай я увезу тебя домой.
Доктор проводил их до двери. Тони обернулся и протянул ему руку.
– Спасибо за все, доктор. Мистер Мастерс ответил сильным рукопожатием.
– У вас прекрасный парень, Тони. Вы должны им гордиться.
Тони обнял Сьюзен за талию.
– Мы и гордимся, – сказал он.
Они посмотрели вслед доктору Мастерсу. А потом начали долгое путешествие через приемное отделение к тому миру, в котором они жили до аварии.
Сьюзен стояла перед зеркалом в ванной и не спеша вытаскивала шпильки из пучка. Голова так раскалывалась, что ей захотелось хотя бы распустить волосы, туго стянутые на затылке.
– Вот, выпей-ка это. – Тони подошел к ванной и протянул ей немного бренди.
– Я не буду ничего пить, Тони. Я чувствую себя нормально.
– Все равно. Лучше глотни. И прими душ, пока я состряпаю ужин. Уверен, у Ханны уже что-нибудь приготовлено. – Дверь спальни тихо закрылась за ним.
Когда она спустилась в кухню, Тони уже разогрел суп и приготовил целую гору сандвичей.
– Я вспомнил, что и я не ел сегодня. Так что я приготовил столько, чтобы хватило на двоих. – Он перестал помешивать суп, обернулся и вдруг замолчал на полуслове. Она была совсем как та маленькая девочка, рядом с которой он провел все свое детство, – волосы рассыпались волной по плечам, лицо раскраснелось от горячего душа, босые ноги высовывались из-под голубого халатика. – Где твои шлепанцы?
Она рассеянно огляделась вокруг.
– Не знаю. Я не смогла их найти.
– Тогда надень теплые носки или еще что-нибудь. Не хватало только, чтобы ты сейчас простудилась.
Сьюзен послушно пошла искать обувку. Тони тряхнул головой. Господи, как же он ее любит! И если ее сегодняшняя реакция на его приезд хоть что-нибудь означает, то и она, возможно, скоро признает, что тоже не может жить без него. Но не сейчас. Достаточно уж и того, что она так обрадовалась его приезду. Жизнь научила его терпению. Не стоит торопить события. Сегодня никаких объяснений.
– Ты ведь не собираешься ехать к себе домой? – спросила Сьюзен, когда они поели.
Тони с удовлетворением отметил, что аппетит у нее неплохой. Его старания прошлых месяцев не пошли насмарку.
– Да
– Но ведь совершенно бессмысленно ехать туда, раз нам завтра рано утром нужно быть в больнице. – (Его сердце радостно забилось, когда она сказала «нам» как нечто само собой разумеющееся.) – Теперь, когда Стив и Ханна в больнице, в доме целых две свободных кровати.
– Ну, посмотрим.
Она взглянула на него умоляюще:
– Тони, пожалуйста, не уезжай. Я не хочу сегодня оставаться одна.
Тони чуть не подпрыгнул от радости. Когда она так на него смотрела, он мог пообещать все что угодно.
– Хорошо, раз ты просишь.
Она зевнула и сонно улыбнулась ему:
– Да, прошу. Не следовало мне пить бренди, Тони. Меня так развезло. Сейчас упаду со стула, и все тут.
Тони тут же встал и с легкостью поднял ее на руки.
– Ну, с этой проблемой мы как-нибудь справимся. Тебе давно пора в постельку, детка.
Она послушно обвила руками его шею. Он отнес ее в спальню, осторожно опустил на кровать и прикрыл одеялом.
– Дальше, надеюсь, ты справишься, – сказал Тони и направился к двери.
– Даже не хочешь поцеловать меня и пожелать мне спокойной ночи? – огорченно надула губки Сьюзен.
Это уже было выше его сил.
– Не сегодня, любовь моя. Я разбужу тебя завтра утром. – И он снова направился к двери.
– Тони!
Уж лучше не оборачиваться. Этот мягкий голос подействовал на него так, будто его ударило током. Никогда еще он не слышал такой мольбы в ее тоне.
Он остановился, медленно повернул голову и оперся о дверной косяк. Настольная лампа у кровати освещала ее фигуру. Теперь Сьюзен стояла у расстеленной кровати, голубой атласный халатик упал на пол, а лампа освещала контражуром мягкие линии ее тела, просвечивающего через просторную ночную рубашку.
– Что, любовь моя? – еле выговорил он наконец.
– Пожалуйста, не оставляй меня этой ночью.
Стараясь не потерять контроль над собой, Тони ответил даже чуть резковато:
– Я же обещал, что не уеду.
– Ты не понял меня. – Она указала на постель. – Оставайся здесь, со мной. – И, прежде чем он успел возразить, добавила: – Мне нужно чувствовать, что ты здесь, Тони. Я хочу только чувствовать тебя рядом!
Это все, чего она хочет! Ее взгляд сломил последние крохи его решимости к сопротивлению. Он пожал плечами и шагнул к ней, машинально расстегивая на ходу рубашку.
– Надеюсь, ты понимаешь, о чем просишь? Она кивнула. Лицо было серьезно, даже торжественно.
– Да. Я люблю тебя, Тони. Я всегда тебя любила… И всегда буду любить. Уж так, видно, я устроена, и ничто не может истребить во мне это чувство. – Она с трудом произносила слова – какой-то комок мешал в горле. И все-таки она добавила, улыбаясь: – Надеюсь, твое предложение руки и сердца остается в силе?