Отец-холостяк
Шрифт:
– Слава тебе, Господи! Давно пора! – Ханна так и лучилась улыбкой. – Я просто счастлива за вас обоих.
– Сама не понимаю, как я так долго продержалась, – призналась Сьюзен, – ведь всем известно, что Тони неотразим. И если уж он что задумал…
– Вообще-то мы со Стивом заключили пари, что вы не поженитесь до отъезда Тони на весенние тренировки. Я не ожидала, что он так быстро тебя уломает.
– Так, значит, поэтому Стив был так огорчен, когда Тони уехал! А я думала, это потому, что они не попрощались.
– Конечно, не только поэтому. Но он заключил пари – и проиграл.
– А
Ханна с готовностью объяснила:
– Если бы он проиграл, он должен был бы убирать и пылесосить свою комнату, а также мыть ванну еженедельно, без каких-либо напоминаний с моей стороны.
Тони и Сьюзен расхохотались.
– А если б он выиграл? – спросила Сьюзен.
Ханна пожала плечами.
– Тогда мне пришлось бы не реже раза в неделю готовить все его любимые блюда. Это было справедливое соглашение.
Официантка прервала их разговор:
– Сьюзен Мак-Кормик, позвоните, пожалуйста, по внутреннему – четыреста двадцать восемь.
Официантка не успела закончить фразы, как Сьюзен уже бежала к телефону. Она возвратилась с довольным лицом.
– Это дежурная по этажу. Из реанимации сообщили, что они сейчас переведут его в палату.
Все трое поспешно вышли из кафетерия и поднялись по лестнице. Когда привезли Стива, они уже были в палате.
Хоть Сьюзен и знала, чего следует ожидать, однако увидеть сына в таком состоянии было для нее большим потрясением. Из-под одеяла от него тянулись какие-то трубочки, подсоединенные к разным аппаратам. Лицо, распухшее от ушибов, да еще темный шрам, резко выделяющийся на бледной коже.
– Ох, Стив, – прошептала она и почувствовала, как Тони сжал ее руку.
Когда мальчика перенесли с каталки на кровать, он слегка приоткрыл глаза.
– Мама? – Голос был сонный и слабенький.
– Я здесь, дорогой. – Она нагнулась и сжала его вялую руку.
– Что произошло?
– А что ты помнишь, детка?
– У меня все перемешалось. Помню, что видел доктора Мастерса и что было больно. Что я такое сделал?
– Ты ничего не сделал, дорогой мой, ты просто возвращался домой из школы. Тебя ударило машиной. Но ничего, все будет хорошо. – Она с трудом удерживала слезы.
– Я очень горжусь тобой, Стив, – сказал Тони, подойдя поближе к кровати.
Сонные глаза Стива удивленно раскрылись:
– Тони?
– Да, это я, сынок.
– Как ты сумел так быстро вернуться? Тони нежно улыбнулся ему:
– Когда я буду тебе нужен, я всегда буду рядом.
Стив прикрыл глаза. Потом снова открыл их и попытался улыбнуться. Но любое движение было болезненно, и он слегка застонал.
– Я рад, – наконец произнес он и снова закрыл глаза.
Тони наклонился и поцеловал его в лоб.
– Я тоже, я тоже, сынок.
Эпилог
– А теперь, дамы и господа, награду за шестнадцать лет выдающейся игры в бейсбол от его коллег по команде, от администрации и совладельцев «Звезд Атланты» получает Тони Антонелли!
Ведущий умело управлял бурными овациями и восторженными криками, сотрясавшими огромный зал одного из самых престижных отелей Атланты. Сьюзен
Двухгодовалый Скотт зашевелился у нее на руках и снова заснул. Хоть вся эта кутерьма и поднялась из-за его папочки, день оказался слишком утомительным для малыша, и он мирно спал, не обращая внимания на всеобщее возбуждение. Сьюзен с улыбкой отвела черные кудри, упавшие ему на лоб. Как он похож на Тони! Да ведь и Стив, сидящий рядом с четырехлетней Трейси, – тоже вылитый отец. В свои пятнадцать Стив был точно таким же, как Тони в его возрасте, – высокий, хорошо сложенный, уже пользующийся успехом у девочек. Из всех детей только Трейси пошла в нее. Сьюзен смотрела, как дочка, взгромоздившись с ногами на кресло, чтоб лучше видеть, с интересом наблюдает, как ее отец поднимается на сцену. Восторженный шум не смолк, а, наоборот, лишь усилился, и Тони стоял в ожидании, согревая своей знаменитой улыбкой сердца всех присутствующих, и прежде всего Сьюзен.
Сьюзен заметила, как Тони взглянул в их сторону и подмигнул, а Стив в ответ сделал ему ручкой. Они ждали, когда зал успокоится.
Сьюзен казалось, что ее хрупкое тело не способно вместить переполнявшую ее радость и любовь к этому человеку, спокойно стоящему на сцене. Вот эти-то спокойствие, решимость, целеустремленность, которые позволили ему добиться спортивных успехов, помогли ему и в личной жизни, убедили ее, что их брак будет счастливым, несмотря на различие профессиональных интересов и почти полное несходство характеров, что нередко приводит к разрыву многих союзов.
Тони оказался прав.
Наконец в воцарившейся тишине Тони заговорил. Стив, сидя на кончике стула, жадно ловил каждое его слово и прямо лопался от гордости за отца.
Стив… Какое счастье, что он выздоровел. Хотя это выздоровление и не было быстрым, послеоперационный период прошел хорошо. И этому очень помог Тони. Сьюзен никогда не забудет день, когда Тони должен был возвратиться в Атланту. Он пробыл с ними три дня и убедился, что состояние Стива улучшается. Конечно, у мальчика были сильные боли, и Сьюзен с горечью вспомнила, какой беспомощной чувствовала себя у его постели – она могла лишь сидеть и смотреть на мучения сына. А ют Тони, казалось, знал, что делать, что говорить, как отвлечь ребенка от его состояния, насколько это было возможно.
– А кстати, Стив, – небрежно заметил Тони в тот день, – тебе мама сказала, что она согласилась выйти за меня замуж?
– Правда? Ура! Вот это здорово! – Потом он, нахмурившись, взглянул на мать. – Но почему ты не согласилась до его отъезда, мам? Тогда мне не пришлось бы так вкалывать, убирая свою комнату!
Сьюзен не могла удержаться от смеха.
– Господи, Стив, неужели тебя только это волнует? – наконец проговорила она.
Надо отдать ему справедливость, мальчик покраснел.
– Нет, почему, не только это…