Отец императоров. Книга 1. Дочь - повелительница Зари

Иванович Юрий

– Да они что..., - стал кипятиться Загребной.
– Совсем спать не собираются?

Словно издеваясь над командиром, Торрекс философски протянул:

– Куда им спешить? Дело молодое.... А то к старости уже и никакая поэзия на бессонницу не потянет.

Чтобы сдержать свои эмоции в узде, Семён несколько раз шумно выдохнул и всё-таки сообразил, что затевать сейчас скандал будет и непедагогично, и свой авторитет уронить можно. А вот завтра, наедине, дочь получит от него по полной программе. Хоть и явная любимица, но поблажки не будет. Да и вообще, слишком рано

себя взрослой почувствовала. Видимо произведение молодой девчонки в королевы графского бала однозначно вскружило ей голову.

Заснуть долго не удавалось, и командир ещё больше часа настороженно прислушивался к звукам, доносящимся с верхней палубы, но так и не понял конкретно: когда же все разошлись спать? Так и провалился в тревожный сон.

Проспать не дала многолетняя привычка и осевший на душе неприятный осадок. Край неба на востоке лишь стал чуть розовым, а командир уже лично проводил разминку с упрямо молчащей дочерью.

Затем, после короткого завтрака, экзекуцию строптивой полуночницы продолжил Савазин. К тому же мастер фехтовального боя получил дополнительные указания по поводу искоренения всякой жалости, и теперь Виктория во всей красе почувствовала все прелести морского путешествия. Ветер почти спал, и дело шло к штилю, поэтому дневной бриз с каждым разом всё ленивей и ленивей обдувал перегревшееся молодое тело. Но до обеденных склянок у девушки так и не вырвалось, ни одного капризного восклицания.

Сам же племянник Торрекса, Теодоро вообще старался не показываться командиру на глаза. Зато граф Ярке, видимо ещё не прослышавший о ночных сидениях в карете от всезнающих матросов, всякими способами пытался выведать у Семёна причину таких строгостей. Предлагал даже самолично подменить Викторию в спарринге с Савазином, чтобы дать девушке хоть немного отдохнуть.

Но и он пропал перед самым обедом и даже не явился в гостевую кают-компанию, где все пассажиры первого класса принимали пищу вместе с капитаном фрегата "Жаждущий". Теодоро ел за столом, как ни в чём не бывало, да ещё и умудрялся ласково при этом поглядывать на Викторию. А та, несмотря на бледность после усиленной тренировки, даже попыталась отвечать улыбкой. Из чего её отец сделал вывод, что нагрузки можно увеличить.

Вот только и в этом мире на всех флотах существовало золотое правило: после обеда все кроме вахтенных могут спать целых два часа. Да и кощунством считалось в это время нарушить тишину и помешать спать своим товарищам. Поднять матросов с коек мог лишь неожиданно налетевший шторм или аварийная пробоина в борту судна.

Чем Виктория и воспользовалась, устроившись в тени шлюпки и чуть ли не свесив голову за борт. Так ей хотелось находиться как можно ближе к влажной и манящей поверхности воды. Вот тут-то фрегат и попал в окончательный и полный штиль. Всё замерло настолько, что даже редкая зыбь не могла выдавить из деревянных шпангоутов чуть кренящегося корабля, и малейшего скрипа.

Загребной тоже пристроился на канатной бухте в бледной тени от повисшего паруса. При этом он, то осматривал горизонт в поисках бриза, вызывающего

рябь на застывшей воде, то возвращался взглядом к дочери, пытаясь найти причину подойти и обговорить последние события. Ведь по всему получалось, что виновата Виктория, а значит и она должна сделать первый шаг и попросить прощения.

И, словно подслушав его мысли и с ними согласившись, девушка приподнялась, выглянула из-за шлюпки и быстро отыскала взглядом отца:

– Па, иди сюда!

Тот постарался скрыть поспешность и радостную улыбку, хотя почти моментально простил свою любимицу. Поэтому подошёл к шлюпке не спеша и сохраняя на лице строгое выражение. Но и рта не успел открыть, как последовала новая просьба:

– Ложись рядом со мной на палубу.

Такой странной просьбе следовало подивиться, если бы как раз в том месте тень не была так густа. Семён просто упал на руки и тоже свесил голову за борт:

– Поговорим?

– Тс!
– тут же приложила пальчик к губам Виктория. И зашептала: - Я не для этого тебя позвала. Прислушайся: прямо от воды слышны голоса....

Действительно, с некоторого расстояния, со стороны моря доносился оживлённый разговор нескольких созданий. Похоже было, что они спорили о каком-то виде водорослей и полезности этого видя для организмов. Мистики в этом никакой не было, и командир уверенно прошептал:

– Демоны.

– Но почему мы их не видим?

– Доця, спроси что-нибудь полегче.

– А может, лучше спросим у наших демонов?

Загребной пружинисто вскочил и подошёл к карете. Первой ему попалась Люссия, что-то плетущая руками. Чтобы не привлекать внимания матросов, командир наклонился и спросил в полголоса:

– Что там видно у вас на море?

– А ничего не видно, сплошной туман стоит, - сразу прояснила все странности Люсия.

– Тогда полежи с нами с краю судна и послушай, кажется, там ваши в тумане дрейфуют.

Словно поправляя свою обувь, Семён подхватил с досок одну из сетей-потаек, которые густо покрывали палубу возле кареты, и подтащил к тому месту, где лежала Виктория. Затем все трое легли рядком на краю борта. Лишь только они устроились, как в тумане забрезжили вначале неясные контуры, а чуть позже стал отчётливо различаться невысокий борт какого-то морского судна. Тут же Люссия зашептала:

– Редкостная встреча! Похоже, нам повезло столкнуться с морскими отшельниками. Потому что только они плавают по морям на таких прозрачных островах. И построить самому такой остров невозможно. Но по всеобщему мнению, отшельники - передвижные хранители знаний и древней истории.

– Где же тогда отшельники находят такие плавсредства?

– Их извлекают из первого эфирного слоя. Да и то, дано это только тем демонам, которые посвятили свою жизнь лишь морю и навсегда зареклись ступить ногой на сушу. Такие отшельники несколько десятков лет бороздят моря и океаны, и только тогда им порой везёт отыскать такой плот и выдернуть в наш мир.

– Я весь дрожу от любопытства, - признался Семён.
– А что ещё можно выдернуть полезного из этого Эфирного слоя?