Отец (не) моего ребенка

Фокс Кира

Даниил послушно кивнул и ушел к себе одеваться. Спустился он в сопровождении Нины Григорьевны — няни из элитного агентства. Она держала в руках футбольный мяч — совсем новый.

— Идем, — бодро произнес я, беря сына за руку. Мы вышли из дома и пошли на задний двор. За газонами тщательно следили, и по-хорошему бегать по ним не стоило бы, но… Я решил наплевать на это сегодня. — Любишь футбол?

Ребенок молча пожала плечами. И все.

— А в мяч играть умеешь? — Ответ тот же. — Ладно, давай попробуем. — Положил мяч на землю и легко толкнул

тот ногой. — Тебе нужно делать также, понял? — Я отбил мяч в его сторону. Даниил вяло повторил мою попытку. Будто это совершенно его не интересовало, но он прилежно повторял все, что просили.

— Неплохо, — решил не давить на него. — Попробуй еще раз, но посильнее.

Мальчик повторил, но результат оказался тем же самым. Казалось, он специально это делал — выводил меня из равновесия.

— Даниил! — повысил голос я. — Ты не стараешься. Надо делать лучше. Давай еще раз.

Тот посмотрел на меня исподлобья, подошел к мячу и пнул тот. Но, если я хоть что-то понимал в играх, то это была не попытка поиграть в мяч, а просто злой пинок.

— Еще раз. — Сын повторил манипуляции.

Впервые я чувствовал странную беспомощность. Я знал, как заставить конкурентов отказаться или согласиться на нужный проект, знал, как выгодно подать свое предложение. Да много чего знал! Но понятия не имел, как обращаться с детьми. И как заставить их делать то, что мне надо…

Несмотря на то, что мальчик слушался и вроде бы выполнял мои указания, не было ощущения, что я получаю требуемое. Скорее, наоборот. С каждой минутой раздражение становилось только сильнее.

— Да в чем дело? — наконец не выдержал я. — Почему ты не хочешь играть в мяч?

– Потому что в мяч со мной играла мама, — неожиданно ответил ребенок. Его губы задрожали, но он быстро опустил взгляд, пряча собственную реакцию. Я подошел к нему поближе и буквально ощутил, как напрягся сын.

Страх. Вот что я чувствовал в нем. И это неожиданно оказалось весьма неприятно. Будто я монстр, которого стоит бояться. Разве я бил его? Причинял боль? Да я ни разу даже не наорал на него по-настоящему! И это непонимание ситуации выводило меня из зоны комфорта.

— У тебя нет больше мамы, — жестко повторил правду, которую озвучил ему на следующий день после его переезда. — Ты — мой сын. Точка. У тебя только один родитель. И это — я.

Заметил, как Даниил сжал свои маленькие кулачки, но ничего не сказал в ответ. Просто продолжал стоять молча. А я вдруг понял, что выдохся. Педагог и воспитатель из меня вышел никудышный. Это стоило признать и не пытаться быть тем, кем не являлся.

— Иди в дом, — бросил мальчишке, который тут же сорвался с места, оставляя меня наедине с невеселыми мыслями.

Я был уверен, что через пару недель ребенок начнет забывать Евгению. Ему сколько? Еще и шести лет не было. Ведь я очень смутно помню свое детство. А значит, и он забудет. Нужно просто подождать. Но почему-то прогресса в этом деле совершенно не наблюдалось. И я впервые задумался — не ошибся ли,

выбрав эту тактику? Что если разлучать Даниила с Воронцовой так резко было как раз-таки недальновидно?

В итоге плюнул и поехал в офис. По крайней мере там я понимал, что и как работает и мог почувствовать себя в своей среде.

День прошел спокойно — меня никто не дергал, и с одной стороны — это было хорошо. Но с другой… Мысли постоянно возвращались к сыну. Я плохо помнил своих родителей. Да и те обрывки, что были, вряд ли можно было назвать позитивным детством. Зато хорошо помнил годы, проведенные в детском доме. Как пришлось научиться давать сдачи, как отстаивал свое право на еду, как отлеживался после темной… Да много всего.

Это закалило меня, сделало тем, кто я есть. Но вместе с тем я совершенно не представлял, как это — иметь семью. И теперь нес ответственность за юное создание, которое никогда бы не появилось на свет запланировано. Но Даниил уже был. И нужно было как-то научиться сосуществовать вместе. Потому что ведь так и положено отцам и детям. В итоге сдался и позвонил Владу.

— Что-то случилось? — тут же напрягся тот. Я нечасто дергал его среди дня.

— Что там с Воронцовой?

— В Питер уехала.

— Давно?

— Да вот уж недели полторы.

— И что там делает?

— Гуляет по большей части. Иногда чуть не сутки напролет.

— И все? — удивился я.

— Вообще-то она разместила там резюме. Видимо, решила задержаться. Ну, я и подкинул ей проект.

— Не понял. Поясни.

— Да чего понимать… Ты ж сам сказал — надо, чтобы баба отвлеклась и больше не создавала неприятностей. Вот она и того… Подсела на работу.

— В каком смысле? Увлеклась что ли?

— Да вроде того, — усмехнулся Рокотов. — Натура творческая. Сутками не выходила, пока готовила первый заказ.

— И что, ты теперь бюро добрых дел? — ухмыльнулся, представив начальника охраны в образе Деда Мороза.

— Да прям. Посоветовал знакомому — тому как раз сайт оформить надо было. Так что пристроил девку, можно сказать. А что такое? Случилось чего?

— Возможно, она мне будет нужна, — неохотно признался я.

— В смысле как баба? — изумился Влад.

— В смысле как няня, — огрызнулся я. — Мозги включай свои. Какая баба?

— Из-за пацана? — догадался он.

— Да. Не идет он на контакт. Психолог говорит, это глубокая душевная травма.

— И что, прям не переживет мелкий без этой дамочки? — с сомнением произнес Рокотов.

— Черт его знает, Влад. Я, если честно, не знаю. Но таким он мне не нравится.

Он заржал в голос.

— Он что, кукла тебе, чтоб нравится. Пацан как пацан. Ну молчаливый. Так это даже лучше — меньше криков от него.

В словах Влада была логика, но мне все равно было неспокойно. Вот как-то не так, а интуиция меня не раз выручала. Поэтому я снова прислушался к ней.

— Ладно, посмотрим. Приглядывай там за ней пока.