Отец (не) моего ребенка

Фокс Кира

И это было правильно — я таким и был. Но тогда почему в груди было больно за эту молодую женщину, которой просто повезло, что Васильев оказался в том переулке? Теперь я понимал, отчего она так шарахнулась от меня, почему до сих пор была нетронутой. Я вообще гораздо лучше понимал это ее упрямство. И, надо сказать, меня это в ней и привлекало.

Конечно, я не собирался тащить ее в постель сегодня. Хотя изначально рассматривал вариант, когда все случится по обоюдному согласию. Правда, говорить об этом не стал. Когда человек нервничает, то зачастую выдает куда больше,

чем обычно. И сейчас, когда я метался в сомнениях, что предпринять дальше, хотел помочь себе определиться. Слишком непривычны для меня были эмоции, что вызывала Воронцова. Поэтому просто наблюдал.

Нам принесли основное блюдо, с которым мы оба справились. Я — с удовольствием. Жаркое было на высоте. Женя — без особого энтузиазма. Хотя, уверен, ее мясо тоже было отлично приготовлено. Нет, она явно готовилась к казни, на которую я ее обрек. И это даже слегка задевало. Неужели я производил настолько отвратное впечатление?

Даже десерт уже был съеден. Время перевалило за полночь, разговор не клеился. Я не особенно стремился, Воронцова — тоже. Она сидела, нервно складывала салфетку, периодически бросая на меня тревожный взгляд.

— Устала? — спросил, когда пауза затянулась непозволительно долго.

— Немного.

— Здесь есть комната отдыха. Не обязательно куда-то ехать.

Девушка тут же выпрямилась, нервно вдохнула. А затем пожала плечами.

— Как скажете, Александр Викторович.

И это непривычно резануло слух. Раньше это ее дистанцирование, “выкание” не волновали меня. Но сейчас…

— Давай на “ты”, - предложил я.

— Хорошо, — покладисто согласилась она, взяла бокал и, отсалютовав мне, выпила залпом.

— Ты ведь уже напридумывала себе страшных картинок? — усмехнулся я, наблюдая, как она старается выглядеть спокойной, а на деле руки подрагивали, тогда как сама она сидела неестественно ровно.

— Не понимаю вас…

— Тебя.

— Тебя.

— По-твоему, я настолько ужасный человек, да, Жень? И как ты думала это будет? Я потащу тебя в кровать, привяжу и стану трахать до утра?

Воронцова покраснела, и это, черт возьми, реально завело меня. Ей двадцать семь, а она смутилась от простых слов про перепих!

— Я не знаю — промямлила она.

— Давай так — я очень устал и хочу спать. А ехать никуда не хочу. Так что просто слушайся, и все будет хорошо. Ладно?

Девушка нервно сглотнула и кивнула в ответ. Я уже представлял, что она там себе надумала после моих слов. Но усталость и правда накатывала. И я на самом деле хотел просто уснуть в постели. Не один. Обычно не оставался у женщин, либо не оставлял их у себя. Я привык жить и быть один. Но сейчас хотелось иного — попробовать на вкус, прочувствовать. И я очень надеялся, что проблем с этим не возникнет.

— Идем.

Девушка не стала спорить — просто пошла за мной. В соседней комнате оказалась просторная спальня. Все, как было заявлено.

— Там, — махнул рукой в дальний угол, — ванная, если тебе нужно. Иди первая.

Евгения послушно скрылась за дверью, давая мне передышку, чтобы успокоиться. Сейчас, глядя на нее молчаливую, покорную, понял,

что хочу. Но пойти на поводу своего желания сейчас — все равно что изнасиловать. И это было проблемой. А еще я подозревал, что вряд ли отпущу теперь эту упрямицу. Потому что она вызывала во мне то, о чем давно позабыл, потому что рядом с ней во мне будто оживало что-то. И мне, привыкшему к постоянному одиночеству, когда ты сам за себя, один на один со всем миром, захотелось, чтобы кто-то был рядом. Волновался за меня. Или хотя бы беспокоился.

Все эти дни мы мало виделись, но даже этого было достаточно, чтобы я пусть и мельком, но видел, как выглядит родительская любовь.

Ревновал ли я сына? Пожалуй, да. Мне было чуждо это чувство. Я не хотел заводить ребенка. Мне было непонятно, что с ним делать, но… Но я хотел, чтобы он доверял мне так же, как ей. Чтобы он спрашивал совета у меня! А этого не происходило, зато легко получалось у Жени. И я бесился. Раздражался.

Щелкнул замок, и девушка вернулась в комнату, вырывая меня из мыслей. Она осторожно присела на кровать, будто прилежная ученица, ожидающая наказания.

Единственное желание, которое возникло при виде нее, — обнять и успокоить.

— Ложись. Не жди меня, — бросил, прежде чем уйти в ванную.

Внутри все было обставлено по высшему классу. Впрочем, это было ожидаемо. Душ смыл напряжение дня, помогая привести мысли в порядок. И я все же определился с тем, что собирался делать дальше с Воронцовой. Да, сомнения оставались, но сегодняшний вечер что-то изменил. Неуловимо, непонятно, но… И я решил рискнуть.

Вернувшись в комнату, увидел, что девушка лежала почти на краю кровати, укрывшись покрывалом. И спала.

Перенес ее ближе к середине, лег рядом и, укрыв нас общим одеялом, уснул.

33. Евгения

Проснулась от того, что все тело затекло. Открыв глаза, не сразу поняла, что я не дома. И не у Аверина. Незнакомое место, а рядом со мной чье-то тело. Замерла, почти не дыша, пока вспоминала прошедший вечер. Все оказалось куда менее страшно, чем я себе нафантазировала. Хотя у меня ведь были все основания для подобного.

Весь ужин тряслась, как осиновый лист, ожидая что вот-вот мужчина предъявит счет и продолжит вечер в горизонтальной плоскости. Но время шло, а ничего не происходило, и, честно говоря, я уже была готова пройти экзекуцию — чем скорее, тем лучше. Ожидание убивало. Тем более боялась, что алкоголь начнет выветриваться, а тогда я буду в трезвом уме проходить через все.

Но Аверин в очередной раз удивил меня. Я не поняла, к чему были эти его вопросы про Анну. Сначала подумала, что он специально надо мной шутит, чтобы высмеять. Когда же озвучил свое предложение, то и я вовсе растерялась. Неужели он и правда имел в виду просто время вместе без всяких намеков?

Однако пришли-то мы в спальню с огромной кроватью. И ванная комната не с душем, а настоящим джакузи чуть не на троих тоже наводила на мысли. Возвращаться боялась. Вдруг передумал? Вдруг решил, что все же стоит поразвлечься с глупой дурой?