Отец в золотистой обертке
Шрифт:
"Вега" тогда стояла на причале, ненужная, чужая, груда металла стоимостью сотни миллионов долларов. Дэниел зашел на борт, сел в кресло пилота, которое еще хранило запах отца, и зарыдал. Осознание страшной потери накрыло его с головой, сжало душу до беспомощного комочка внутри. Словно смерть накрыла их обоих, а его еще живое тело отказывалось жить дальше в мире, где больше нет отца, где одиночество настигает также быстро и легко, как мимолетная улыбка незнакомой девушки. И словно сама жизнь улыбаясь, забирает дорогое тебе, всего лишь ненароком обратив на тебя свое внимание, отнимает словно игрушку у ребенка в тот момент, когда он разыгрался и не думал, что забава временна.
Дэн пришел в себя не сразу. Разговор с друзьями отца – Алистером Санчесом и Адамом Бейкером, астрофизиками,
Он принял наследие отца, решив делать то, что сделал бы отец. И первым делом осуществить сногсшибательную идею – отправиться на Плутон. Отец хотел побывать на Плутоне? Припарковать «Вегу» там на недельку? А в случае смерти остаться навсегда в космосе? Дэниел не сможет двигаться дальше, если не сделает этого. Сильный стресс от потери вылился в упорную работу по реализации сумасбродной идеи, автором которой был сам Райан.
Первым делом, чтобы обезопасить эксперименты, Дэниел перебрался из США в Австралию, забрав с собой прах Райана. Научное оборудование и инструменты он отправил самолетом в контейнерах, а «Вегу» перегнал своим ходом. Здесь в Австралии было заметно спокойнее. Купив небольшой домик на берегу бухты, Дэниел поставил ангар и продолжил подготовку миссии, трудясь без выходных.
Вспоминая сейчас обо всем этом, Дэниел наслаждался спокойным торжеством, какое имеет рыбак после удачного улова, покрывающего расходы на месяцы вперед, или фермер, продавший урожай втрое дороже. Все оказалось не таким уж нереалистичным. «Вега», словно скоростной астероид, уносилась от Земли и от Солнца, в свой самый дальний и важный полет. Дэн подошел к правой стенке кабины, увешанной мешками с различными вещами. Мешки, подвязанные к стенам – это необходимость на случай отключения гравитационного симулятора, чтобы вещи не разлетались по углам и не бренчали в ящиках. Дэниел открыл мешок и достал оттуда небольшую черную коробочку – контейнер с прахом отца. Блеснула скромная алюминиевая табличка с гравировкой «Райан Торрес 1958–2013». Покрутив контейнер в руках, он бережно обернул его золотистой термоизоляцией.
– Теперь ты отец в золотистой обертке, – вслух произнес Дэн. – А мы летим. Как ты и хотел. Почему нет?
Он закрепил контейнер на панели приборов. Ему так захотелось. Словно отец все еще управляет кораблем и находится в поле зрения. Тоска постепенно сменялась рабочим настроением и больше не выбивала из колеи. Сделав кофе, Дэниел прошел по кораблю с кружкой в руке, отпивая на ходу.
Противорадиационный щит работал на мощности, близкой к максимальной. Температура внутри заметно поднялась из-за нагрева электроники и силовых токопроводов. Было жарко, но терпимо. «Вега» отдавала избыток тепла через тепловое излучение корпуса, в который вмонтированы теплообменники. Теперь, когда разгон завершен, есть немного времени на опыты, эксперименты и подробные отчеты. Два или три месяца для серии научных экспериментов – это очень скромно, и Дэн скорее не управится даже за время обратного пути. Но все же постарается сделать как можно больше.
Земля медленно удалялась, тоскливо сжимаясь в размерах, скрывая на своей поверхности кишащий жизнью мир, а верный спутник Луна торжественно вальсировал вокруг, вдохновляя влюбленных на Земле, и служа превосходным ориентиром из космоса. Когда смотришь издалека, например, с расстояния орбиты Марса или Юпитера, Земля безошибочно узнается по голубоватому цвету и по Луне неподалеку.
Оба друга Райана работали в университете Хопкинса в Балтиморе, недалеко от Лорел. Когда остальные сотрудники собирались домой, Адам Бейкер еще сидел в своем кабинете, копаясь в бумагах. Его офис олицетворял собой минимализм и рабочий беспорядок одновременно. Несколько столов, заваленных бумагами, какой-то утварью и карандашами, компьютер, принтер, холодильник, забитый минералкой, голова Эйнштейна, засиженная мухами, и, пожалуй, еще бумаги. Бейкер, дожив до своих семидесяти лет, не переставая работал в университете. Его ценили за опыт, часто приходили за мудрым советом в отношении
Дверь бесшумно отворилась и на пороге появилась фигура Алистера Санчеса.
– О, дружище, заходи! – пророкотал Бейкер.
Тот быстро зашёл, убрал со стула стопку бумаг, и сел. Его ноги в лакированных туфлях моментально оказались на столе. В свои 50 лет его считали ещё молодым, отчасти из-за занятий спортом, отчасти благодаря манере одеваться в ультрасовременном стиле, и регулярному окрашиванию волос и бороды. Также, как и Бейкер, Санчес вел холостяцкую жизнь, пополняя ряды семейных неудачников. Его тайная подружка коротала время в библиотеках Вашингтона, посещала музеи и выставки по всему восточному побережью, приобщая нудного физика к высоким художественным идеалам. Алистер имел мексиканские корни и терпел подтрунивание коллег, что побуждало его работать как проклятого, дабы не ударить в грязь лицом. И если сотруднику с “традиционно американским происхождением” было достаточно и половины достижений Алистера, чтобы считаться гением, то последнему приходилось тужиться до полуобморочного состояния, чтобы хоть кто-то снисходительно похлопал его по плечу.
Санчес достал ручку из кармана и принялся нервно щелкать кнопкой.
– Ты слышал, сборная университета опять ведет в счете!
– Ха, ха, за такую стипендию, какую платят этим ребятам, и я бы стал чемпионом! – усмехнулся Бейкер, что-то ища среди бумаг.
– Брось, дело вовсе не в этом. Игра на родном поле делает свое дело. Вот посмотрим, как они сыграют на следующих выходных. Мне неинтересно болеть за тех, кто на голову опережает остальных. Нет интриги! Как это было с гонщиком Рёрлем! Если он в составе заезда, то всегда приедет первым! Слышал, его даже хотели дисквалифицировать за это.
Дверь распахнулась и вошел Рингер из отдела управления P-2006.
– Всем привет! Как делишки? – вальяжно произнес он.
– Все прекрасно, – натянуто улыбнулся Бейкер, отложив бумаги.
– На выходные обещают чудесную погодку, – Рингер подмигнул и сел на стол, брезгливо отодвинув листы бумаг. Часть их упала на пол.
– Я Дэрик Рингер, сотрудник группы управления из проекта P-2006 в Лорел, – он стряхнул пылинку с брюк. – Я ищу мистера Адама Бейкера и Алистера Санчеса.
– Мы перед вами, мистер Рингер.
– Это прекрасно, рад знакомству, – его голос выдавал нетерпение. Он подошел сначала к Бейкеру, а затем к Санчесу, брезгливо протягивая влажную руку. – Сразу перейду к делу. Вы были хорошо знакомы с мистером Торресом. Я глубоко скорблю по его безвременной кончине.
Рингер выждал паузу, прибавил высокопарности и продолжил.
– Его не понимали в определенных кругах, но для меня и вас не секрет, что мистер Торрес был гениальным ученым. В мире нет ему равных. Это современный Никола Тесла с безумными идеями. Но только на первый взгляд безумными. К величайшему сожалению его не стало, но…, но я бы хотел продолжить его работы. Я могу выбить хорошее финансирование для проектов. Уверен, что у мистера Торреса осталась масса незавершенных работ.
Адам Бейкер откинулся в кресле и уютно положил руки себе на живот.
– Нам, как хорошим знакомым Райана Торреса, приятно слышать от вас столь лестные замечания о таланте коллеги. – Бейкер кивнул Санчесу. – Однако, со свойственной ученому точностью, поспешу отметить, что вы несколько преувеличиваете.
Алистер поднялся, подошел к окну и стал нервно поглаживать идеальную бороду.
Бейкер продолжил:
– Мистер Рингер, я искренне не понимаю, в чем ваша проблема. Труды Торреса в свободном доступе, опубликованы и теперь являются всеобщим достоянием. Вы можете их прочесть на сайте, или заказать печатный вариант, можете сходить в библиотеку, они там есть.