Отечественная история. Выпускная квалификационная работа магистра: методология, оформление и защита

Северьянов Михаил

Нетрудно заметить, что в России имел место второй тип модернизации. Главной целью российского ее варианта являлось стремление догнать в своем развитии индустриальные страны, не допустить слишком большого разрыва в военно-экономической области, включиться в мировую экономическую систему и тем самым отстоять свои национальные интересы, укрепить свое положение в мире как великой державы.

Так, например, анализ конкретного цифрового материала позволяет сделать вывод о высоких темпах экономического развития в СССР, вполне благоприятных количественных показателях экономического роста. Так, например, с 1926 по 1939 г. в СССР возникло 482 новых города и 352 поселка городского типа. В суровые годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.) было

возведено еще 70 новых городов. В послевоенный период в стране ежегодно в среднем прибавлялось по 25 новых городов. К началу 1975 г. на карте СССР значилось 2 013 городов и 3 739 поселков городского типа. В них проживал 61 % населения СССР. Примерно 69 % городов были созданы в советское время, в том числе в Казахстане – 71 %, на Урале и в Западной Сибири – 79 %, Восточной Сибири – 74 %, на Дальнем Востоке – 78 %. За 1976–1985 гг. было возведено еще 195 городов. Такого темпа градостроительства, как в СССР, не знала ни одна страна в мире.

С 1961 г. СССР находится в списке наиболее урбанизированных стран мира. За 50 лет (с 1930 по 1980 гг.) в СССР из деревни в город перекочевали 120 млн чел. А за всю историю освоения Америки (начиная с 1492 г.) всего лишь 70 млн чел.

Урбанизация привела к глубоким социально-экономическим преобразованиям города и деревни на основе развития индустрии, транспорта, жилищного строительства, массовых коммуникаций, культурного и бытового обслуживания, распространению городского образа жизни среди различных групп населения, включая и в ранее не освоенных человеком районах.

Часть современных исследователей считают постсоветскую Россию «постиндустриальным обществом», циклично развивающимся. Однако факты реальной действительности свидетельствуют о деиндустриализации России, о вступлении ее в новый зловещий цикл самоуничтожения, утраты прежней экономической и военной мощи, но самое страшное – своего населения. По данным Всероссийской переписи населения в 2002 г., в России обнаружено 17 тыс. (!) пустых деревень. «Независимая газета» (от 5 июля 2004 г.) привела такие данные: с 1992 г. ежегодно Россия теряет больше двух миллионов человек. Видный отечественный демограф В. М. Мягков охарактеризовал современную эпоху как «эпоху депопуляции», демографической катастрофы, в которой Россия, особенно север ее европейской части, Сибири и Дальнего Востока, исчезают. В ближайшие десятилетия, по прогнозам демографов, уменьшение численности населения России будет продолжаться. Так, согласно одному из вариантов прогноза ООН 2000 г. (вариант средней рождаемости), к 2050 г. население России сократится на 40 млн чел. и составит 104,3 млн чел. (по прогнозу С. П. Ермакова – 107,7 млн чел.).

С. П. Ермаков справедливо утверждает, что данная ситуация «может расцениваться как геополитическая, экономическая и социальная катастрофа». Демограф А. В. Акимов справедливо заметил: «…убыль населения в России в настоящее время при сложившейся экономической системе, основанной на экспорте природных ресурсов, вполне рациональна для части общества, так как при сырьевом экспорте как основе экономики, чем меньше население, тем лучше для элиты, формирующей такой курс» [25, с. 449–475].

В условиях современного всеобщего кризиса России теория модернизации СССР в ХХ в. становится все более популярной. Так уже, наверное, устроено человеческое общество, что век нынешний всегда спорит с веком минувшим – не с глухой древностью, а именно с предыдущим столетием. Наши современники, сопоставляя обретения и утраты на пути исторического развития, ориентируются, прежде всего, на ХХ в.

В течение ХХ столетия российское общество пережило монархическую и аристократическую форму государственности, в конце столетия эволюционировало в демократическую государственность. Становление новой государственности, нового экономического и социального строя идет в условиях всеобщего кризиса. Известно, что кризисы в жизни общества оказывают благотворное («гигиеническое») воздействие на теоретическое и массовое сознание. Теоретики,

хотят они того или нет, вынуждены пересматривать или существенно корректировать старые концепции, создавать новые модели общественного развития. Массовое (обыденное) сознание еще более раскрывается и размывается. Вместо одних мифов оно интенсивно наполняется другими. Причудливое переплетение в массовом сознании рационального и иррационального, религиозного и мистического ведет его к «перегрузкам», которые нередко достигают критической отметки. В такие периоды, с одной стороны, обостряются чувства патриотизма и национального достоинства, а с другой – появляются упадочнические настроения, усиливаются социальный пессимизм и отчаяние…

На Земле, в том числе и в России, как известно, создана новая искусственная оболочка – биосфера, радикально преобразованная трудом и творчеством человека. Но, как всем нам хорошо известно, это преобразование далеко не всегда шло и идет по-настоящему разумно, а часто носит хищнический характер, потребляющий неукротимо и жадно природу и ее ресурсы, что ведет к утилизации и истощению природы и исчезновению цивилизации эксплуатирующей, но не восстанавливающей природу, ее ресурсы, биосферу.

Нетрадиционные подходы в современном обществознании

В основе многих теорий лежит знание о развитии общества как борьбе тайных и явных сил [27, с. 70–94]. Во многом это отражает известный архетипический сюжет борьбы Добра и Зла. Конспирология выступает важным практическим и идеологическим инструментом для объяснения разнообразных общественных явлений, разработки стратегии и тактики не только различных политических партий и движений, но и многих могущественных государств.

В отечественной науке значительный вклад в разработку конспирологической проблематики внесли А. Г. Дугин, О. А. Платонов и др. Трудно не согласиться с утверждением А. Г. Дугина, что начальной аксиомой конспирологии является идея о существовании тайного общества, члены которого стремятся подчинить себе мир и создать новый порядок. Здесь им предстоит занимать ключевые позиции и безраздельно властвовать.

Конспирология не единая теория, она представляет конгломерат различных по своему происхождению и содержанию концепций. В частности, можно выделить следующие конспирологические модели:

1) «масонский заговор». Данная тема распространена сегодня весьма широко и характерна для консерваторов и фундаменталистов религиозной ориентации: католиков, православных;

2) «еврейский заговор». Две версии – теологическая (критике подвергаются религиозные аспекты иудаизма) и расистская (речь идет о национальной специфике евреев и их миссии);

3) «заговор банкиров», или «экономический заговор». Эта модель тесно связана с социологией, политологией и экономическими теориями. Во многом она прямо совпадает с социально-политической концепцией марксизма;

4) «заговор неимущих», или «большевистский заговор». Модель выражает распространенные на Западе представления, в соответствии с которыми многие происходившие (или происходящие) социальные процессы и явления порождены «подрывными» действиями разного рода революционных организаций;

5) «заговор мондиалистов» – новейшая форма конспирологии, разоблачающая планы «тайного мирового правительства». Основным объектом исследования становятся США как особый геополитический центр со своей специфической культурной и футурологической концепцией, в центре которой стоит завоевание мирового господства;

6) «оккультный заговор». Довольно старая конспирологическая тема сегодня трансформируется в концепцию неоспиритуалистического заговора, которая рассматривает социальную и политическую активность неомистических групп и движений.