Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры
Шрифт:
Я и так подозревал, что все архитекторы – дегенераты... Или архитекторы тут ни при чем?
Это ж не просто небоскреб, а наноплант, искусственное растение. Передо мной фактически не колодец, а чрево нанопланта, еще не «заросшее» перекрытиями, стенами, офисами. Имеется в этом чреве только сетчатая структура из тонких соединений, которые при большом оптимизме можно назвать «балками». В мрачном мерцании светодиодов было видно, что некоторые из «балок» на самом деле являются «трубами», прозрачными и пульсирующими. По ним текут разноцветные жидкости, участвующие в наноплантовом катаболизме.
Путь
Надо как-то проскочить двадцать шагов до гнездового пересечения «балок», а за ним еще столько же. И станет легче, много легче. В безнадежной ситуации принято отчаянно врать самому себе.
Я сделал несколько робких шагов, почти закрыв глаза и изображая руками крылья большой гордой птицы. Могучий сквозняк безнаказанно трепал мою жидкую шевелюру и надувал парашютиками штанины... Я распахнул глаза намного раньше, чем надо. Мне показалось, что балка передо мной шевелится. По ней что-то ползло... Ползло ко мне! У этого «что-то» была круглая головка, из-под зеркального забрала свисали слюни катаболитов, а гибкое тело толщиной с колбасу было украшено присосками. То ли машина, то ли червяк, то есть биомех. Остается спросить вслед за классиком: почему я, в самом деле, не птица? Почему не летаю? Да потому что я – орангутан! Хоть на один обезьяний прыжок аккумуляторов мне еще хватит.
Я повис на балке, уцепившись все еще могучими орангутановыми конечностями. Мои скромные ноги болтались, словно ватные, над пропастью. И если минуту назад я не желал смотреть в нее, то сейчас старательно пялился вниз. Бросать свое тело надо было только в «десятку». И времени на долгое прицеливание нет, индикаторы силы меркнут с каждой секундой...
Приземление на нижнюю балку оказалось жестким, я едва не раздавил себе «хозяйство», в позвоночнике искрошилась в хлам половина позвонков...
И все напрасно. Гады ползучие, червеообразные биомехи, были и здесь, причем с обеих сторон от меня.
Липкий пот залепил мою спину за пару секунд. На мне две куртки, но попробуй доберись до клавиатуры, чтобы включить охлаждение. Я вообще боюсь лишнее движение сделать, чтобы не смайнать вниз.
Я кое-как иду вперед, со скоростью сантиметр в минуту, ощущая до мозга костей, что НИ ЗА ЧТО не пройду весь путь. А эти злобные биомехи, входящие в «систему распределенного программирования подсистемы безопасности», начинают драть мои ноги вместе с ботинками из «Хэрродс». И даже непонятно, чего мне больше жалко, дорогие ботинки или дешевые ноги.
– Похоже, ты хочешь что-то попросить, но не знаешь кого. Я могу вытащить тебя отсюда. А ты точно не самоубийца? Я не прочь получить справки от твоего психиатра.
Рядом со мной висел в воздухе виртуальный типчик и весело махал хвостиком. Это был чертик в цилиндре, на котором было написано «Международное кряк-бюро Порта Нигра». Опять он. Сайфир, получается, всегда рядом. Чертик не только махал хвостиком, но еще исполнял что-то вроде «лунного буги».
Я с усилием проглотил слюну и слизь, накопившуюся в горле, и заорал:
– Ты чего, тест Тьюринга не проходил?! Какой там психиатр, я даже у зубного пять лет не был, все клыки в кариесе, в дуплах можно
– А ты встречал много юридических и физических лиц, работающих бесплатно? – ехидно спросил виртуальный тип. – Если бы ты хотя был женщиной. Снял бы тебя для жесткого садомазо-порно в компании с носорогом.
Да, он меня поймал. Работать бесплатно, похоже, способен только я.
– И сколько стоит это удовольствие? Говори быстрее, потому что через минуту я могу смайнать вниз.
– Извини, мы с тобой не в магазине. Я вне закона и ты вне. Никакие денежные расчеты между нами невозможны, хотя договор мы заключить обязаны. Там будет пункт насчет испытания на тебе одной программки, так сказать, без авторизованной цифровой подписи изготовителя.
– Нет, то есть да!!! – Один из этих биомехов уже пытливо ощупывает вход в мою штанину.
– Так ты согласен?
– Зачем испытывать на мне сразу целую программу?
– А ты как думал? Программа – это не колбаса, которую можно нарезать ломтиками. Еще раз подтверди согласие и ты скорее всего приятно проведешь время. Хотя единственное, что мы гарантируем, – это полное отсутствие гарантий.
Впускать психопрограмму в свою башку – ой как не стоит. Я это прекрасно понимаю, но жизнь-то моя висит на волоске, потому что один биомех почти разобрался с моим крепким ботинком и его сосредоточенная деятельность не вызывала сомнений в том, что вскоре произойдет с берцовой костью. А другой биомех уже отъел кусок штанины.
Я гаркнул «согласен»! И еще раз повторил, для надежности. Через мои боди-коннекторы вошел всего лишь жалкий килобайт внешнего кода. Однако изменилось очень многое. Я подпрыгнул и уцепился за свисающий участок «трубы», раскачался на ней и, не раздавив ни одной гениталии, перемахнул на «балку», которая была выше и правее. Легко встал на ноги и побежал, будто подо мной была не бездна, а дорога в гастроном.
Бегущий человек был мной, с моей нервной системой, моими мышцами и моей экипировкой, но ему не мешали мои мысли и чувства. Поэтому я чувствовал отчуждение от него. Нет, не какой-то бес управлял моими ногами, руками и другими членами. Но между моим мечущимся сознанием и членами тела появилась некая мембрана со шлюзами нейроинтерфейсов, через которые проходили только осмысленные полезные сигналы.
И опять в мои органы чувств встроился виртуок, который изменил ощущение пространства. Никакому глазному дисплею это не под силу – вход для визуальных данных находился где-то рядом со зрительным центром мозга.
Я воспринимал себя неподвижным центром мира, через который прокачивалась хорошо разваренная и потерявшая жесткость мировая плоть. Плоть возникала из ничего, получая протяженность и вязкость, и снова становилась ничем...
Негр еще раз прыгнул, уцепился, отжался и вскочил на балку, чтобы не медля прыгнуть снова. Сердце скакало по груди, как взбесившаяся белка, ободранные руки горели, пальцы едва не отрывались, но это абсолютно не волновало его.
Искусственная ловкость рук и ног привели мое тело в вентиляционное отверстие, бросили его прямо в просвет между лопастей огромного вентилятора. И это был не последний психопрограммный подвиг. А остальных, черт возьми, лучше бы не было.