Отель для страждущих католиков
Шрифт:
– Все, успокойся. Хочешь, сварю тебе глинтвейн?
– Нет. Не хочу. Ты меня услышал?
– Услышал и понял я тебя еще вчера. Но не думал, что это настолько запущенно. Будем решать проблему.
– Я сегодня же начну искать дом. Пусть это будет готовый дом. Не хочу еще одного строительства. Хочу найти дом, как… как свадебное платье… Да.
– Это как же? – удивился муж.
– Вот чтобы увидела дом и поняла: это тот дом, который я искала. Понимаешь?
– Не совсем. Не было у нас свадьбы с платьем.
– У тебя бы платья не было в любом случае, – рассердилась я. – Что ты глупости говоришь? В кино видела… И у меня
– Она шила платье. То есть, перефразируя, сама строила дом.
– Но не все шьют себе платья. Кто-то идет мимо витрины магазина и вдруг – бац – то самое платье. Зашла, примерла, купила. Быстрое счастье. Чем эти бесконечные примерки-постройки. Теперь ясно?
–Хорошо. Начинай искать платье. То есть дом. Совсем ты меня запутала.
– Может быть, когда мы переедем, сразу начнем тут ремонт?
– Какой?
– Пристройку вокруг всего дома, отель, забыл?
– Ах, номера по стилям…
– Так как? Ты согласен? Заодно и гостиницу католическую обустроим. Ну, пожалуйста. Я тут с ума сойду.
– Хорошо. Только жить во время ремонта я буду здесь. Не доверяю никому. Только себе. Ты же знаешь.
– Пока ты тут будешь руководить строительством, я буду обустраивать дом. Будет тебе потом сюрприз. Настоящее готовое невестино платье. Которое то самое.
– Что-то меня утомило сравнение со свадебным платьем. Что-то не так? Что-то случилось?
– Все в порядке. Просто удачное сравнение, не более.
– Что ж, мне пора. Сегодня еду в Париж, вернусь поздно.
– Позвони, как поедешь обратно.
– Зачем?
– В самом деле… Мне же не нужно будет готовить и разогревать тебе ужин, – улыбнулась я.
– Вот и отлично. А что, хочется? Можешь помочь нашим поварам.
– Это шутка?
– Ну… Да. Наверное. Прости. Ты должна радоваться, что тебе не нужно заниматься готовкой-стиркой-убркой, разве нет? Ты творческий человек.
– Ну, хоть иногда… Как же ты не понимаешь…
– Срочно ищи дом. Все в твоих руках.
– Да. Обязательно. И посуду куплю.
– Тогда уж и детей пора рожать. Я – только за.
– Сначала я научусь быть просто женщиной. Чтобы и творческая личность, и борщи варила, и все в этом роде.
– Дерзай. Ну, мне пора.
– А где отец Мартин? Уже уехал за красками? Я же просила…
– Не знаю. Я его не видел. Ну, все. До вечера. Или до завтрашнего утра. Как получится. Если приеду поздно, будить не буду.
Виктор торопливо чмокнул меня в губы и ушел. Я долго смотрела ему вслед. Как так получилось, что он понимает меня как дизайнера и человека вообще, но не как конкретную женщину? Хотя… Что тут удивительного?
*** *** ***
Кристина младше меня на три года, но уже успела скоропалительно выйти замуж и так же скоропалительно развестись. Замужем она не пробыла и года. Ей тогда было 18, мне – 21. И вот, едва успев развестись, она сообщает, что снова собирается замуж. И жениха мне не показывала до самого последнего, что называется, потому что я была зла на нее ужасно. Я не верила в этот ее брак, как и в предыдущий. К тому же, Кристина снова собиралась устроить пышную свадьбу и шить у меня новое свадебное платье. Только еще лучше. Еще с большим размахом. Потому что жених у нее богатый, а матушка его – аристократка, и на меньшее торжество не согласна. И на этот раз ей нужны такие наряды, чтобы сразу было видно, что жених и невеста – единое целое. Еще и пригрозила, что все равно, с моей
Так что предъявить мне своего жениха Кристина решила за две недели до свадьбы. Приготовления шли полным ходом. Фасон ее платья был мною смоделирован и ею одобрен. Так же как и фасоны для подружек невесты. Оставалось только придумать что-то для жениха, после этого – для его друзей – свидетелей; решили, что их будет парочка, чтобы не отставать от невесты, и найти что-то общее. Деталь. Или цвет. Или и то, и другое.
В то утро я ждала счастливую пару в 11 утра. То есть как, ждала… Спала себе спокойно, поставив на телефоне будильник на 10 утра, чтобы успеть привести себя в порядок. Парочка будущих супругов должна была заехать за мной, забрать, посадить в машину жениха и отвести в ресторан, где мы познакомимся и начнем генерировать идеи по поводу костюма для жениха с одобрения его невесты.
Так что я спала со спокойной совестью. Пока меня не разбудил резкий дверной звонок. Я дернулась, села на постели, глянула на телефон и чертыхнулась. 9 утра. Наверняка, Кристина. Больше некому.
Я отключила будильник на телефоне и пошлепала босыми ногами открывать дверь. Вернее, я открыла замок и слегка пнула дверь, а не открыла ее. В образовавшуюся щель я крикнула, чтобы Крис сварила кофе, и отправилась в ванную.
Не то, чтобы я торопилась, что там у нее случилось, просто не люблю обстоятельно приводить себя в порядок, не выпив утренней чашки кофе и не выкурив сигареты. Обычно, когда я курю, то обдумываю, что мне нужно сделать сегодня. Провожу подробный анализ на свежую голову.
Поэтому я просто ополоснула лицо, прополоскала рот, пригладила ладонью растрепанные волосы, и все. Так и осталась в коротенькой полупрозрачной сорочке бледно – сиреневого цвета. Вот сначала кофе – потом уже все остальное.
Я вышла из ванной, направилась к закутку-кухне, который был расположен прямо в гостиной, на аромат варящегося кофе, и резко остановилась.
Это была не Крис.
– Привет, – спокойно и дружелюбно сказал высокий мужчина в черных джинсах и черной же рубашке, и обернулся. – Я – Марсель. Сейчас будем пить кофе. Наши вкусы в отношении этого напитка идентичны.
Я была так растеряна, что послушно села в кресло и стала ждать кофе. Я вообще забыла, как я выгляжу, вот что одета, или, чего уж там, до какой степени раздета, но я была сбита с толку, просто потрясена.
Потрясение вызывал Марсель. Он выглядел, как мужчина моей мечты. Таким я его себе и представляла, этого мужчину. И вот картинка из моей мечты ожила и стоит передо мной, как ни в чем не бывало.
У Марселя глаза глубокого стального цвета, взгляд наглый, нахальный, как у сытого кота, увидевшего мышь: видно, что веселится, но старается держать себя в рамках приличия. И еще взгляд зовущий. Мол, иди ко мне, не бойся, я всего лишь тобой поиграю и отпущу. А хотелось, чтобы он был голодный и не отпускал.