Отель для страждущих католиков
Шрифт:
– Лиза, – позвал меня Марсель. – Вы тут?
– Какой вам нравится цвет?
– Что?
– Золото и серебро вас не устоит, конечно?
– Конечно, нет.
– Так… Значит, солнце тоже отпадает… Да, это в любом случае. Не то, не то. Не серое, не шоколад, ничего черного. Что тогда? Синий минус, Красное – минус… Что? Зелень! Зелень!
– Лиза, с вами все в порядке?
– О, да. Я нашла вам свадебную концепцию. Удивляюсь, что сразу до нее не додумалась. Я склонялась к цвету фуксии, но раз вы против, – тогда только зелень. Да. Определенно. Цвет молодой
– Как салат, да?
– Примерно, – кивнула я. – У вас будет жилет такого цвета. И ваши цветы будут этого же цвета, но уже пенного кружева, и никаких возражений про педерастов, это цветок, ясно? И невесте на платье что-то пенно-зеленое, декором. А ваша белая рубашка будет из такой же ткани, как платье невесты.
– Опять что-то педерастичное? – вздохнул Марсель. – Без этого никак нельзя? Может, черт побери, традиционный черный смокинг? Я даже готов напялить бабочку. И даже на цветок в петлице готов. Но ткань свадебного платья – моя рубашка? Нет. Не хочу.
– Ты что, думаешь, свадебное платье невесты будет сшито только из белого пенного кружева? – усмехнулась я. – Ошибаешься. И пена будет, и шифон, и шелк, и тафта, словом, подберем такой материал, чтобы у тебя рубашка была – целое загляденье, а у невесты из этой ткани будут манжеты, например, или лиф. Что-нибудь придумаю. Не бойся.
Я только сейчас поняла, что перешла с Марселем на «ты». И даже не удивилась. Марсель – тем более.
– Ладно. Попробую тебе довериться. Криста много о тебе рассказывала. И все – только хорошее.
– Подожди, я сейчас этот твой костюм нарисую. У меня гостиная – это и мастерская тоже. Крис платье немного изменю. Попышнее чтобы. Как у сказочной принцессы. И ей понравится, и мне с материалом – раздолье. Сейчас.
Я быстро потушила сигарету и начала метаться по гостиной.
– Ага, вот. Ручка, бумажка. Это что? Счет? Плевать. Вот, смотри.
Я села на подлокотник кресла, в котором сидел Марсель. Он еще курил, то есть, больше просто держал сигарету, а не курил, а дым пошел мне в глаза, и я эту сигарету у него бесцеремонно забрала, перегнулась через него, потушила, села обратно и стала рисовать.
– Ну, вот. Как-то так. Смотри. Нравится?
– Да.
– Отлично. Теперь снимем мерки. Раздевайся.
О, черт!! Я это сказала? Сублимация, черт ее дери!
– Полностью? – хмыкнул Марсель, но начал расстегивать рубашку.
Не в моих правилах так глупо проигрывать.
– Только верх. Чтобы комар носа не подточил, как говорила моя бабушка. А джинсы мне не помешают, они сидят, как влитые, – выпалила я, и запнулась.
С влитыми джинсами явно вышел промах.
– И всех ты так раздеваешь? – насмешливо спросил Марсель.
– Отнюдь. Если только одежда грубая и мешает.
– Моя рубашка грубая и мешает тебе? – продолжал смеяться про себя этот наглый тип.
– Рукава широковаты. Не хочу ошибиться. Впрочем, можешь одеться, если тебя это смущает.
– Ничуть.
Я, наконец, посмотрела на Марселя. И покраснела. Потому что он был
Я быстро вскочила и принялась искать сантиметр. То есть, делать вид, что ищу его. Я прекрасно знала, где у меня сантиметр. Просто дала время Марселю прийти в себя тоже. Мне – то всего и нужно было, контролировать выражение лица, а что там у меня внутри творится – это мое личное дело. А если я краснею – так это у меня кровеносные капилляры близко к коже расположены. Марселю в этом плане было труднее. В смысле, контролировать себя. Но он же не подросток, в самом деле, чтобы так не владеть собой. Другое дело, если он и не хочет собой владеть… И – да, он этого не хотел.
Потому что я уже нашла сантиметр и сказала, чтобы он встал рядом. Потому что больше тянуть время было бы глупо. Я – швея и я не могу полчаса искать сантиметр, благодаря которому зарабатываю себе на жизнь.
Марсель встал передо мной – без рубашки, в одних джинсах, и все так же был возбужден. И не стыдился этого. И смотрел на меня спокойно, но пронзительно. Да, фигура у него прекрасная. Как я и предполагала. Ужасно хотелось прижаться к нему, бросить этот дурацкий сантиметр и заняться с ним сексом. Вот прямо тут. На полу. Плевать. На все. Но только не на Крис… Нет, я не могу…
Я начала делать обмер. Марсель стоял, не шелохнувшись. Никаких попыток прижаться ко мне, обнять меня, поцеловать, словом, не домогался. А я болтала бесцеремонно. Всякую чушь. Про шитье-бытье, про ткани, про свадьбы, которые мне приходилось обшивать. Лишь бы не молчать. Стояла на цыпочках, болтала, и быстренько снимала мерки шеи, плеч, талии. Потом мне пришлось опуститься на колени. Марсель был выше меня на полторы головы. А мне нужны были мерки его бедер, да плюс еще длина брюк.
Меня постоянно било током, а когда я встала на колени, то и вовсе меня развезло, руки задрожали, и я уронила сантиметр. Но я делала вид, что все в порядке и я занимаюсь привычной рутиной.
А когда я сняла все эти мерки, мне пришлось встать и оказаться близко-близко к Марселю.
– Ну, вот, – пробормотала я. – Мерки я сняла, все записала на… на клочке бумаги… Я не была готова к тому, что придется в этот час писать и рисовать… Предупреждать надо…
Потом я замолчала. Не знала, что еще говорить. И Марсель молчал. И пронзительно смотрел на меня. А я сходила с ума…
И тут резко прозвенел звонок в дверь. Я вздрогнула. Прошептала:
– Это Крис. Открывай.
– Нет.
– Почему?
– Не могу. Не в том виде. Открывай ты. А я – в ванную.
И мы быстро пошли в коридор. Марсель – в ванную. А я – открывать дверь.
Прежде, чем открыть, пару раз глубоко вздохнула, длинно выдохнула, тряхнула головой…
Это была не Крис. А посыльный с пиццей. Который ошибся номером.
Я быстро захлопнула дверь и прислонилась к ней, чтобы отдышаться.
Из ванной тут же вышел Марсель. Я мотнула головой. И шепнула одними губами: «Посыльный. Ошибся».
Марсель подошел ко мне – несколько шагов – и грубо схватил в охапку.