Отель "Калифорния"
Шрифт:
— Ну-ка, Семен, завизжи, как свинья. И-и-и! — В Редондо Сашино хамство утраивалось.
На карусели они больше не катались. Сашу мутило от кружения. В первый раз он позвал Настю на карусель, чтобы поцеловать, потом, чтобы сказать, что любит ее. Теперь он стрелял в тире. Он выиграл там уже и желтую птицу, и розовую обезьянку, которых Настя посадила на столе в Vanity-room.
Дорога домой казалась нескончаемой. Саша, выпивший больше половины портвейна, лениво ругался:
— Понаехали, бля, скоты. В Союзе онибы хвосты селедок сосали. Америчка… Я бы в Москве сейчас с бегов возвращался на трамвайчике.
— В Москве ты ненавидел общественный транспорт, —
— Все познается в сравнении. Да, Семен?
— Да. Вот я и сравниваю. В Израиле сравнивал с Ригой. Там мне было лучше. Варил суп с горохом…
— И пердел ночью! — не мог, конечно, удержаться Саша.
— Сашка! — одергивала его Настя, — Америка-Америка! Делайте что-то, чтобы в другой Америке быть! И вообще, тебя никто сюда не гнал.
— Э-э-э, девочка… — поднимал Саша плохо вымытый палец.
— Ладно, мы уже наизусть знаем. Ты не мог остаться один, бедняжечка! — Настя злилась и ей становилось обидно.
Ее отпустили одну. А Сашино сплоченное семейство без него не уезжало, его ждало Ехать в Израиль он наотрез отказался: «Я им так в Вене и сказал. Ни за что!» И Настя представляла Сашу в коротеньких штанишках, топающего ногами и визжащего: «Не поеду в Израиль!»
Разочарованные эмигранты, неудачники винили радиостанции «Голос Америки» и «Немецкая волна», заманившие их в страну «неограниченных возможностей». Саша нашел более выгодных виновных — своих родственников. И они были перед ним в вечном долгу и в неисправимой вине за то, что он поехал с ними в Америку. В Америку, которая ему не нравилась и в которой он «на хуй никому не нужен со своим дипломом!».
С переездом Джоди в «Плейбой» особых изменений не произошло. Теперь, правда, звоня в агентство, надо было назвать свое имя — отвечала секретарша. Да и на интервью фотографам приходилось объяснять, что я, мол, с «Плейбоем», но в отделе моды. Несколько моделей тут же отснялись для center-fold [53] журнала и получили по десять тысяч долларов. Настя хотела десять тысяч, но была не уверена, хочет ли сниматься голой.
Виктор засмеялся на анонс Насти, что она теперь одна из зайчиков «Плейбоя».
53
Разворот.
— Теперь все будут знать, какой у русских копчик!
Это была шутка. У Насти был разбит копчик — в первый раз на катке, потом в драке с любовником. В первый раз с Виктором, когда он спросил, «у всех ли русских такие», она засмеялась и в который раз подумала, что русские представляются американцам инопланетянами. О, как она стеснялась этой своей кровати в тот первый раз! А Виктор ничего, сам невозмутимо открыл разноцветные дверцы и потянул за край рамы. И еще, после, он сказал Насте: «Ты не должна волноваться. Я стерилизован. Мы жили с отцом на Кубе, и там меня стерилизовали». Настя не стала спрашивать подробности, но ощутила жалостливое и неприятное чувство. «Неполноценный мужчина. Никогда не сможет оплодотворить женщину. А женщин — не знает». Ей было скучно в постели с Виктором. Отец Виктора, подумала она, холодный и расчетливый — чтобы избежать шантажа родителей бедной кубинской девочки, которая забеременела бы от Виктора, он в шестнадцать лет решил за него проблему потомства.
Отец Виктора был архитектором. Несколько зданий, построенных по его проектам, стояли в Century City. Виктор пригласил Настю в Город Века в кино. На Clockwork Orange. В который раз увидев у Насти книгу с закладкой на одной и той же странице, он предложил посмотреть фильм Кубрика, сказав, что «это не самая лучшая
Они проехали по Вилширу скучную Милю Чудес, Музей искусств, с парком и скульптурами динозавров, которые там когда-то водились, Беверли-Хиллз и Родео Драйв, куда Виктор мечтал попасть в качестве менеджера дорогого бутика или ювелирного магазина. Пока что Родео мигнуло фарами плавно повернувшего на него «Роллс-ройса», в Большой Санта-Монике они свернули налево.
Город Века сиял огнями небоскребов. Страховые компании, банки, госпитали, офисы, офисы, офисы — все они светились и в девять вечера, будто там трудились и ночью во имя века.
Еще живя с Арчи, Настя часто видела по TV рекламу об экономии электричества — на экране просто становилось темно И еще — советовали экономить воду. Мальчик туго закручивал кран, из которого до этого капала вода. Каждое утро на Кловердэйл можно было надевать резиновые сапоги: все было залито водой, которой поливались газончики перед домами. Трава все равно оставалась полумертвой.
Свернув на авеню Звезд, проехав мимо гигантского шопинг-центра, они въехали в паркинг развлекательного комплекса Сенчури Сити. Где-то внизу на квадратных лапах стояли Здания Близнецов. Широченные лестницы освещались фонарями в виде культивированных деревьев. С пятого снизу этажа паркингавверх вели узенькие ленты эскалаторов. Напротив Шуберт Театра, где вот уже год был бродвейский мюзик-холл Chorus Line, размещалось четыре кинозала.
Герой «Заводного Апельсина» — гадкий Алекс — чем-то напомнил Насте Сашу. Саша, тоже называвший себя Алексом, был, конечно, трусливей. После фильма Виктор предложил спуститься на этаж ниже, в бар. Они пошли по лестнице, будто предназначенной для колонн гимнастов-энтузиастов, для шеренг… Они были единственными, кто спускался не по эскалатору.
Архитектура Города Века Насте казалась безжизненной: «Как после химической атаки — бесчеловечно». Здания эпохи Сталина в Москве, Германия будущего, задуманная Гитлером-Шпеером были будто мощнее. Впечатляюще. И в них чувствовалось прославление того, кто победил человека. «Здесь же совсем нет лица, безлико здесь».
Настя заказала водку- орандж.Виктор попросил то же самое и сказал, что в Америке этот коктейль называется «screw-driver» [54] . Настя засмеялась и шепнула, что никогда не сможет заказать напиток, потому что обязательно добавит предлог «с» и получится screw with driver! [55]
54
«Отвертка», от «винтить»: жарг: трахать.
55
Трахаться с шофером.
— В английском, Настя, глагол можно использовать в разных значениях. Если я тебе позвоню и скажу, что прибуду через час, это одно. А если я тебе скажу в постели: «I am coming» [56] , — это будет значить, что самый прекрасный момент сейчас произойдет. Он с тобой действительно прекрасен, этот момент.
Настя не могла ему ответить тем же комплиментом, потому что никуда не «прибывала» с ним.
Возвращаясь, они проехали по Сан-Висенте-бульвару, мимо студии Джорджа Коста.
56
«Кончаю».