Отель на краю ночи
Шрифт:
– Настя! – окликнула мать из гостиной.
Настя вздрогнула.
– Нельзя ли побыстрее?
– Да, мама!
Настя достала из кармана джинсов комочек из свернутой в несколько раз салфетки и развернула его. Три белые таблетки. Совершенно безобидные с виду. Выглядят как заурядный аспирин.
«Настюха, никогда не принимай больше половины таблетки за раз. Снесет крышу напрочь – на место уже не встанет».
Как же они называются? Какой-то тринитрогидрострихнин… Или еще чего похуже.
– Дочь, ты оглохла? – донесся из комнаты капризный голос матери. – Тащи сюда этот чертов аспирин!
– Сейчас!
Настя спрятала «таблетки радости» в кармашек джинсов, схватила с полки аспирин и вышла из ванной.
Выйдя из номера, Анна захлопнула дверь и повернулась, чтобы идти к лифту. Вдруг глаза ее широко распахнулись. На углу коридора она увидела высокую, худую фигуру в длинном мокром плаще. Мужчина стоял в профиль, но Анна узнала его. Бледное, изможденное лицо, черные волосы.
– Простите! – окликнула Анна.
Незнакомец вздрогнул и быстро повернул голову.
– Мне нужно с вами поговорить! – сказала Анна и, сжав в пальцах ключ от замка, зашагала к нему.
Взгляд парня стал недовольным, почти сердитым. Он отвернулся и быстро свернул за угол.
Анна дошла до угла коридора и тоже свернула. На лице ее отразилось недоумение. Никакого парня в коридоре не было. Впереди маячил белый фартук горничной, катившей по коридору тележку.
– Чертовщина какая-то, – растерянно прошептала Анна. Она хлопнула себя по пустым карманам курточки и горько усмехнулась. «Ни таблеток, ни спиртного. Этот «здоровый образ жизни» доконает меня раньше, чем коктейль из веронала и мартини».
Она повернулась, чтобы идти, и вдруг услышала голоса, звучащие за углом. Анна подошла поближе и прислушалась. Говорили двое. Женский голос, судя по всему, принадлежал горничной, второй – хозяину отеля.
– Я много раз просил не вступать в разговор с клиентами. Неужели это непонятно?
– Я не вступала.
– Осторожнее, милая. Я терпеть не могу, когда мне врут.
– Но я не… – Горничная всхлипнула. – Этого больше не повторится. Честное слово.
– Надеюсь, что это так. Иначе мне придется подвергнуть вас жестокому наказанию. Вы все поняли?
– Да. Я поняла, но…
– Что еще?
– Рувим Иосифович, на вашем месте я бы тоже была осторожнее…
– Что это значит? О чем ты говоришь?
– Я говорю о… некоторых ваших родственниках. И о вашей большой любви к ним. И о том, что вы заплатили мэру, чтобы он не сносил старый маяк.
– В этом нет ничего странного. Я не хочу лишать своих постояльцев великолепного вида. Без маяка пейзаж станет скучнее.
– Да, но некоторые ваши родственники…
– Еще слово, и я перейду от угроз к действиям, – сухо проговорил хозяин отеля. – А если вы вздумаете распространять сплетни,
Шаги хозяина отеля мягко застучали по ковровой дорожке. Анна отошла с дорожки и прижалась спиной к стене. Вывернув из-за угла, Грач остановился и удивленно взглянул на Анну.
Она улыбнулась:
– Добрый день! Мы с вами уже встречались. В баре, помните?
Хозяин отеля прищурил черные с набрякшими веками глаза.
– Вы та самая девушка, которая не пьет шампанского?
– Та самая, – кивнула Анна.
– Я вас помню. – Грач тоже улыбнулся, но в улыбке его не было ничего приятного. – Хорошо устроились?
– Нормально.
– Я рад.
Грач хотел уже пройти дальше, но Анна заговорила снова:
– А вы, я вижу, строгий хозяин!
Грач замер. Искоса взглянул на Анну одним глазом.
– Не понял.
– Я слышала, как вы разговаривали с горничной.
Рувим Иосифович повернулся к Анне, сунул в рот трубку, но, вспомнив, что она не раскурена, вынул.
– Вы просто не знаете здешний народ, – спокойно сказал он. – С ним иначе нельзя. Дашь хоть малейшую поблажку – сядут на голову.
– А вы правда запретили сносить маяк?
Грач чуть прищурил темные глаза и спокойно ответил:
– Правда. Дед моей почившей жены работал когда-то на маяке смотрителем. Этот маяк – своего рода реликвия.
– Но его все равно рано или поздно снесут.
– Разумеется. Но я бы хотел, чтобы это случилось только после моей смерти. Если я однажды подойду к окну своего кабинета и не увижу его, то очень сильно расстроюсь.
«Надо же, какой сентиментальный, – с удивлением подумала Анна. – А с виду и не скажешь».
– А вы сами не здешний?
Грач покачал головой:
– Нет.
– А откуда?
– Мне бы не хотелось об этом говорить, – проговорил он холодно. Поняв, что слегка перегнул палку, Грач резко сменил тему разговора: – Вы уже обедали в нашем ресторане?
– Нет, но собираюсь, – ответила Анна.
Анна уставилась на руки хозяина отеля, обтянутые бежевой тканью перчаток. Их безукоризненная чистота почему-то была Анне неприятна.
– У нас отличный повар, – отчеканил Рувим Иосифович. – Советую вам заказать пасту с морепродуктами или говядину по-флорентийски. Это его коронные блюда.
– Спасибо. Обязательно закажу.
Грач, явно желая поскорее свернуть разговор, но не зная, как сделать это вежливо, сказал:
– Передайте метрдотелю, чтоб сделал вам пятидесятипроцентную скидку на любое блюдо.
Анна вскинула бровь и холодно поинтересовалась:
– За что такая честь?
Тон Анны чуть смутил Грача.
– Ну… – Он пожал грузными плечами. – Вы же отказались от шампанского. А я не люблю оставаться в долгу. Всего доброго.
Рувим Иосифович вежливо склонил голову, сунул в рот погасшую трубку и удалился – величественный и элегантный.