Отголоски прошлого
Шрифт:
— Помню, когда Шейла была еще мелкой, отец взялся обучать ее грамоте — дело нужное и полезное для человека, который чего-то планирует в жизни достичь… — начало у его истории получилось уже интригующим, поэтому, хоть все были им немного озадачены, перебивать никто не стал. — Но учитель из Шимуса был не ахти, да и на корабле не гимназия для девочек, поэтому обучение шло кое-как, со скрипом. А самое смешное, — Хельмут хохотнул в предвкушении дивного анекдота, — что девчонка долгое время не могла запомнить некоторые длинные и сложные слова. Вот, помню, когда Шивилле было лет двенадцать, она путала слова «сутенер» и «секундант». И вот однажды в одном из портовых трактиров она вознамерилась начистить рыло какому-то задире-юнге по всем правилам чести, подошла к одному из наших и говорит, деловая такая, почти как взрослая:
— Хельмут. Так нечестно, ты нарушаешь правила игры. Это вообще-то был, как бы, не твой секрет, а еще один мой.
— Ну а что ты от меня хочешь? — мужчина невинно пожал широкими плечами и залпом осушил стакан. Затем, демонстративно стянув с головы черный старомодный парик, он им же занюхал и звонко постучал по коротко остриженной черепушке, почти половину которой занимала нашлепнутая металлическая пластина. — У меня контузия. Мне можно, — и всем не осталось ничего, кроме как согласиться с ним.
— Силы небесные, да это восхитительно! — вдохновенно протянул судовой лекарь. — Впервые в жизни вижу такое…
— О, ты не поверишь, но именно эти слова однажды сказала одна хорошенькая куртизанка с острова Ожерелья, когда сняла с меня порты.
— Можно поближе посмотреть? — попросил Ларри, пропустив мимо ушей похабную шуточку.
— Да хоть потрогать. Для тебя все бесплатно, дружок.
— Удивительная вещь… — Лауритц водил пальцами по гладкой пластинке из металла и все еще не мог поверить своим глазам. — Я, пожалуй, знаю совсем мало хирургов, которые решились бы проделать такую операцию, и еще меньше тех, кому она удалась бы успешно… Но все они настолько именитые профессора, что их самооценка вздымается высоко над облаками, а простым людям пришлось бы всю жизнь копить на их услуги. Кто сделал с вами такое?..
— Обломок мачты, который проломил мне башку чуть меньше десяти лет назад, — ответил Пратт так беззаботно, будто рассказывал о том, как ему кто-то на ногу нечаянно наступил.
— А лечил вас после этого кто?
— Судовой врач с одного из союзных кораблей, с которым мы на тот момент вместе участвовали в бою. Вот уж не знаю, где они откопали того парнягу, но он был мастером своего дела… Залатал меня, чтоб мозги не вываливались, как из дырявого котелка, и стал я почти как новенький. Тот доктор был настолько талантлив, что когда всю его команду с капитаном во главе вздернули на виселице, его одного помиловали и увезли куда-то… А куда — неизвестно. С тех пор о нем никто ничего не слышал, но что-то подсказывает мне, что он там неплохо устроился… Все, хорош вшей на моей лысине выискивать, умник! Расскажи лучше ты какую-нибудь историю, а то что это мне за всех отдуваться уже второй раз подряд.
— Чего бы вам такого рассказать… — Лауритц задумчиво почесал подбородок, перебирая воспоминания, аккуратно сложенные в закромах памяти. — Однажды, когда я был еще студентом…
— Только давай вот не надо о том, как ты однажды прогулял серьезную лекцию для того, чтобы успеть забрать отложенную в библиотеке интересную книжку. Нам страстей подавай, чуйств и безобразий. Если уж ты всегда был таким пай-мальчиком, то лучше сразу ход пропускай, и обойдемся без этой нудятины… Хотя что-то мне в это не слишком верится, — Пратт хитро подмигнул и добродушно хлопнул лекаря по плечу, от чего тот чуть не слетел со стула.
— Нет, не беспокойтесь, эта история как раз из тех, что вы хотите услышать. Так вот, был я тогда еще студентом и штудировал медицину на втором курсе Королевского Университета. А учеба — дело еще более сложное, чем может показаться на первый взгляд, тем более, когда речь идет о такой специальности, как врач… Там мало того, что мозги порой от нагрузки закипали, так еще и конкуренция огромная. Так что студенты были на многое готовы ради того, чтобы удержаться на своем месте, даже подстраивать каверзы и подставлять
Тут уж никто не посмел посмеяться, все лишь многозначительно переглянулись и в очередной раз согласились с утверждением, что от судовых врачей можно ожидать всего, чего угодно. Только Шивиллу не слишком удивило то, на что иногда может оказаться способным Ларри… Вдруг, шумно хлопая крыльями, на стол приземлился огромный красавец-попугай, покрытый гиацинтово-синим оперением, с ярко-желтым подклювьем и ободком вокруг умных глазок. Птица распустила перья, важно прошествовала между посуды, волоча длинный хвост по столешнице, и остановилась напротив капитана «Золотой Сколопендры».
— Тысяча чер-ртей! — выкрикнул попугай, вызывая сперва всеобщее умиление, а затем удивление. — Шейла! Долбать мой лысый череп!
Почти все взгляды недоуменно устремились на Шивиллу, но девушка факт знакомства с птахом категорически отрицала.
— Кыш! Пшла вон отсюда, курица облезлая!.. — она замахнулась на птицу рукой, и та взлетела, но тут же снова приземлилась, причем прямо девушке на шляпу, принявшись нагло топтаться по капитанской голове и скрести ее когтистыми лапами.
— Шейла! Рыжая! Р-рыжая! — никак не унимался пернатый. — Дай сухарик! Ричи хочет сухарик!
— О, нет… Еще только этого здесь не хватало…
Мало кто из присутствующих понял, чего не хватало капитану Гайде. Но, похоже, здесь запахло еще одним «пиратским секретом»…
К главе 3: Элоиз, он же Красотка Эльза
Глава 4. И вспомнить не стыдно, и забыть не жалко
Буквально через мгновение равномерный шум, стоящий в «Стойле морского конька», стих, большая часть присутствующих дружно обернула головы в сторону входной двери, и по залу прокатилась новая, нарастающая волна гомона. В помещение завалилась целая ватага оживленно настроенных удальцов во главе с одним молодым мужчиной. Тот был высок ростом, щеголевато, но немного неряшливо одет и очень, очень весел, эдакий человек-праздник ворвался в дом.