Отголоски прошлого
Шрифт:
— Нет, не убедил, — с наигранной досадой пожала девушка плечами. — Может быть, попробуешь еще раз? Может быть, ты предложишь мне что-нибудь настолько полезное, от чего я не смогу отказаться?.. В чем я, конечно, очень сомневаюсь. Разве что у тебя есть какой-нибудь камушек, который превращает свинец в золото, или морскую воду в пресную, или еще какая подобная безделушка?
— Ну… Я… У меня…есть отличный попугай.
— Хорошая попытка. Ради Ричи я готова, конечно, на многое… Но если мне вдруг понадобится твой попугай, я смогу намного легче заполучить его через твой труп. Зачем же мне на борту целых два болтливых клюва, когда и одного
Но Ламберт метафору не просек. В следующий раз он попытался надавить на свою бывшую пассию более подлым и радикальным способом, едва ли не в ультимативной форме заявив, что может сам собрать команду не меньше ихнего и тоже поискать то, что ищут они. Или вообще, на правах доброго анонима доложить куда следует о том, что Шивилла Гайде снова была замечена в каких-то мутных делах, за что ей грозит лишение торгового патента и самые строгие санкции. Делать нечего, пришлось посулить мерзавцу золотые горы и пообещать участие в тайной экспедиции…
На следующий день, когда погода решила на время оставить свои капризы и побаловать жителей острова ясным солнцем и свежим ветром, капитаны уже втроем направились в порт. По дороге они болтали и смеялись, как старые друзья (коими в некотором роде и могли считаться), в общих чертах обсуждали предстоящее путешествие и наперебой расхваливали перспективы, которые перед ними открывались. Вот уже в просвете узкой улочки портового квартала показалась пристань, над которой вздымала свои черные мачты к небу «Золота Сколопендра», и капитан Ламберт, завидев знакомое судно, ничуть не изменившееся за несколько лет, восхищенно присвистнул. Но буквально в нескольких шагах от желанной цели он понял, что здесь что-то не так. К сожалению, осознание этого пришло к пирату слишком поздно, только тогда, когда тяжелая рука втолкнула его в крохотный безлюдный переулок. В следующую минуту Варфоломео почувствовал, как с его лицом встретился пудовый кулак милого, добродушного дядюшки Хельмута, и привалился к холодной кирпичной стене. А когда в голове у него отзвенело, и поле зрения, наконец, очистилось от плавающих в воздухе разноцветных пятен и колец, мужчина понял, что загнан в тупик, — три стены да пара запертых дверей, совсем не выглядящих так, словно за ними хоть кто-то обитает, а его давешняя возлюбленная уже нацелила не него пистолет.
— Прости, Барт, — бесцветным голосом проговорила капитан Гайде, щелкнув взводимым курком. — Ничего личного. Серьезно, мне самой совсем не приятно это делать, но ты просто слишком много знаешь… — девушка сжимала пистоль в вытянутой руке, держа на прицеле еще толком не пришедшего в себя пирата, но выстрелить не торопилась. Она уже давно не убивала людей…а уж тем более безоружных и беззащитных, не в честном бою, а со спины, как вор в подворотне…тем более одного из тех немногих, кого некогда, пусть и очень давно, могла назвать своим другом… Но раз уж общее благо того требовало, она преодолеет этот небольшой моральный дискомфорт. Интересно, а кого из теперешних своих друзей пиратка могла бы отправить на тот свет, если бы обстоятельства вынудили?..
— Ты что, Шейла, совсем уже обабилась со своими судовыми докторами? — с укором покачал головой Пратт, прерывая ее размышления. — Может, вы еще обниметесь и поплачете на прощанье? Не можешь довести дело до конца, так давай тогда я высажу ему мозги на стенку.
— Слышь, дядя, отвали со своими советами! Ты меня еще задницу подтирать научи… — прошипела рыжекудрая. —
Она снова выпрямила дрогнувшую руку… Но ей помешала со скрипом распахнувшаяся ветхая дверь, которой понадобилось открыться именно здесь и именно в этот момент. А Ламберт даже почти успел обрадоваться, что вот и спасенье его пришло, и почти рванул в ту сторону, но вовремя заметил, что в переулок вышел человек в форме жандарма. Шивилла только и успела спрятать оружие и сложить руки за спиной, как нашкодившая школьница, и эта великолепная троица поспешила сделать самые нелепые и неубедительные на всем белом свете беззаботные лица.
— Силы небесные, — тихим шепотом посетовал Хельмут, — да что ж за место такое — тут и человека грохнуть спокойно не дадут…
Но блюститель порядка, кажется, интересовался вовсе не пиратами. За собой он вытащил на свет слабо сопротивляющуюся старушонку, одетую в цветастые лохмотья, которая, завидев свидетелей, громко и жалобно запричитала противным, как скрип ножа по стеклу, голоском:
— Ой, обижают бабушку!.. Из дому выгоняют! А бабушка ничего плохого не делает, только кружева плетет на продажу, пока глаза еще хоть что-то видят…
— Тоже мне, нашлась кружевница, — жандарм выругался и вроде как даже начал объяснять ситуацию случайным свидетелям происшествия. — Был донос, что эта старуха — гадалка и облапошивает честных людей, занимается своими колдунствами без лицензии.
— Ой, неправда, ложь и клевета! — заверещала бабка пуще прежнего. — Помогите-спасите, люди добрые! Безобидную бабушку в темницу ни за что, ни про что бросить хотят!..
На шум, как назло, с улицы притащилось сразу несколько любопытных зевак и начали шумно обсуждать, на чьей стороне правда. Под шумок и капитан Ламберт чуть не улизнул, но Пратт словно бы ласково приобнял его, по-дружески, а на деле заключил в такие тиски, что у блондина больше не было возможности куда-либо дернуться.
— Бедная я, несчастная! — старушенция, намертво вцепившаяся в свою дверь, перешла на уровень звука, хорошо воспринимаемый разве что дельфинами. — Загубили меня злые языки, очернили!..
— Кхм…извините… — даже сам жандарм уже смутился и, кажется, усомнился в собственной правоте, — но нам поступили сведенья о том, что в этом доме содержится ведьмина лавка.
— Неправда это, сынок, неправда.
— А кто-нибудь может подтвердить обратное?..
— Я могу, — неожиданно вызвалась Шивилла Гайде, потому что поняла, что с минуты на минуту обстановка становится только хуже, и нет предела совершенству, если речь идет о том, чтобы устроить для капитанши самый паршивый день. — Это ведь…моя бабушка. Я как раз пришла ее навестить. И ничем противозаконным она не занимается, — «как и все мы здесь», — только…кружева плетет.
— Это действительно ваша бабушка? — слегка удивился страж закона, переводя взгляд с рослой рыжеволосой красавицы на маленькую уродливую старушку.
— Так точно, командир. Родная и любимая, — девушка подошла к новообретенной «родственнице» и с натянутой улыбкой взяла ее за руку. Поняв, что пристальные взгляды, направленные на нее, ожидают чего-то большего, она вздохнула и, скрепя сердце, запечатлела любящий поцелуй на сморщенной и украшенной волосатой бородавкой щеке…
— Прошу прощения, сударыни, — жандарм приложил руку к полям своего головного убора. — Видать, и правда недоразумение случилось. Нужно будет адрес уточнить… И расставить, наконец, номера домов в этих трущобах…