Отголоски судьбы
Шрифт:
Одаренный чуть сузил глаза, и улыбка перестала быть такой мягкой.
— Вы — мните себя благородными, — невозможно было смотреть на него и не чувствовать ненависть и злость, которая распирала каждый раз, когда Виррон видел подобных ему. Да еще так по-хозяйски расположившегося в его кресле. — На чем основано ваше благородство, сэи? На горах тел, на крови? Вы устелили трупами ваш благородный путь и закрылись в своих сказочных домиках, делая вид, что ничего не было!
— Хочу напомнить, что вы первые начали. Вы — смертные уничтожали нас, потому что сначала не понимали кто мы, потом завидовали нашим возможностям,
— Тридцать аров назад, когда вы убивали младенцев и их матерей, а стариков отправляли на дыбы, мы тоже были сами виноваты?
— А кто же? — шакт изумленно посмотрел на человека. — Вы убили императора и всю его семью.
— Не всю, — горькое сожаление в голосе прозвучало совсем неподдельно.
— Слава Зелосу, — такое же неподдельное облегчение прозвучало в голосе другого.
— Я не просил у Зелоса еще одного кровопийцу, который решил, что он выше всех и может управлять.
— Чего же ты просил? Чтобы все одаренные как можно быстрее сдохли? Так вы недолго будете наслаждаться такой жизнью. Мир не сможет без нас.
Гость был сдержан и ироничен. Еще он был слишком уверен в себе и своих силах, в том, что он говорит и что делает. Это проявлялось во всем. В голосе, взгляде, в том, как он держался и как вел себя. Мимика, жесты, любое движение. Виррон ненавидел его, как и всех подобных ему. Старые, незабытые чувства огненным бутоном цвели в его душе.
— Чего ты хочешь, шакт? — обмениваться колкостями больше не было ни сил, ни желания.
— Мира, — ответил тот, не спуская глаз с хозяина дома. — Я знаю, что ты и шайка тебе подобных, баламутят народ, обещая им сладкую жизнь без нас, а самое главное без императора. Однако все живущие в Астрэйелле — подданные его величества. Он хочет сделать жизнь каждого лучше.
Виррон презрительно фыркнул.
— Каждого одаренного?
— Каждого человека, желающего жить под его благословением, — в голосе прорезались угрожающие нотки. — Его величество уже подписал указ об отмене лицензий, разрешил людям без дара свободно мигрировать по стране и выбирать места жительства без разрешения на то властей. И еще ряд постановлений, с которыми подданные его величества будут ознакомлены в преддверие очередной даты становления правящей династии.
Это была не самая лучшая новость. Если то, о чем говорил шакт, было правдой, его планы рухнут, как карточный домик и все ары кропотливой работы пойдут насмарку. Виррон неплохо изучил людей, с которыми общался в последнее время. Рабы. За призрачные обещания они снова будут гнуть шеи.
Этот пес слишком рано разнюхал о его планах, да и вообще о его существовании. Император решил сделать предупреждающие шаги. Астрэйелль не желает войны.
— Что-то мне подсказывает, — гость поднялся, прошелся по комнате, остановившись около камина, — что ты не особо рад моим известиям.
— Я не верю тому, кто ары презирал нас. И народ не поверит.
В камине вспыхнул огонь. Мощные длинные языки лизали голый камень, не затухая, с каждым мгновением разгораясь ярче и сильнее, разбрызгивая ярко-огненный искры.
— Люблю огонь. Он теплый и живой, но противоречивый. Он может дать жизнь, а может уничтожить.
Свет от огня осветил каждый темный закуток залы. Пламя живо трещало и переливалось оттенками бордово-красного. Открылась дверь спальни, в комнату вошла Линора.
— Я проснулась от света. Открыла глаза — в комнате как будто огонь полыхал.
Виррон в бессильной ярости посмотрел на гостя.
— Считанные мены, — задумчиво повторил тот. — Доброго вечера, ларри, — слегка склонил голову. — Простите, что нарушил ваш сон, — повернулся, — я жду. Но не долго.
Ветерок пробежал по волосам, освежил пылающее лицо, шаловливо забрался под рубаху — словно холодом обожгло. Огонь затрещал чуть сильнее, вспыхнул на мгновение и погас. Скрипнула дверь, и хозяева остались одни. Виррон подошел к окну, провожая глазами удаляющуюся фигуру незваного гостя. Тот уже прошел мимо забора соседнего дома, вышел на заросшую травой поляну между домами, забрался на спину ожидающей его летающей твари и через мгновение исчез из вида в темном небе.
Утро нового дня началось с подведения итогов.
— Усильте наблюдение за этим Диксеритти, — Димостэнис посмотрел на Клита, — при любом даже самом малейшем намеке на то, что он продолжает будоражить умы подданных его величества крамольными мыслями, будем принимать меры. Время игр прошло.
— Что будем с ним делать?
— Пока ничего. Необоснованные резкие движения могут вызвать волну возмущения среди людей. Однако если не угомонится, придется давить на его слабые места. Он очень дорожит своей избранницей.
— Будем прятаться за хрупкой девичьей спиной? — не удержался от едкого замечания Ориф.
Димостэнис не был настроен выслушивать колкости. После того как с помощью императорского указа удалось поставить на место Хэлая, довести до бешенства Олафури, слегка отыграться за мены позора, законники все равно не перестали лезть в его дела и постоянно мешали нести службу. Масса времени уходила на препирательства и выяснение отношений. Сдвигов по делу о нападении на штаб и дом не было. Единственная ниточка — тот человек, которому он надел ошейник бессилия, как в воду сгинул. Впрочем, может и сгинул. Ведь его следы уходили именно в реку.
На восточных границах все больше нарастало напряжение. Участились стычки стражей границ и жителей поселений. Посланные туда отряды карателей лишь обострили ситуацию, и разборки теперь шли еще и с ними, так как применять крайние меры у них разрешения не было.
Еще и этот Диксеритти, который прямо-таки горел устроить мятеж в Эфраноре, чтобы потом раздуть пламя войны во всем Астрэйелле.
— Мы не рыцари в сверкающих доспехах, поклявшиеся защищать всех девиц, попавшихся на нашем пути. Мы Служба имперской безопасности и наша цель — защита империи и ее правителя. Любыми способами. Так как результат дороже методов. Странно, что я об этом тебе говорю, — жестко закончил Дим свою отповедь. — Тем более на носу празднование становления династии Эллетери.