Отголоски тишины

Малком Энн

На самом деле, их зависимость от социальной иерархии вызывала жалость. Джина была хорошенькой. С длинными медно-рыжими волосами, густыми и блестящими. Поразительные зеленые глаза занимали большую часть лица, и у нее была красивая чистая кожа. Она была немного полноватой, но, на мой взгляд, ей это шло. Еще она носила очки и не обладала традиционным чувством моды.

Поэтому ее не считали «крутой».

Как человек с нетрадиционным чувством моды (на мне были узорчатые цыганские штаны с завышенной талией, вязаный топ, а из косы в волосах свисало

перо) и абсолютным отсутствием желания цепляться за шаблонный образ поведения или одеваться в погоне за «крутостью», мне было наплевать на то, что носит Джина. И на то, как она запиналась в словах от смущения. И особенно на ее пару лишних килограммов. Она была дружелюбной, милой, и хотя мало говорила, мы ладили.

— Хорошо, тогда давай перейдем к деталям, — заявила я, доставая книгу. — Но сначала мне нужно около галлона кофе, а тебе?

Джина кивнула.

— Возьмем два галлона.

Я накрыла ладонью ее руку.

— Твоя любовь к Шекспиру скрепила нашу дружбу. Твоя любовь к кофе сделала нас родственными душами, — серьезно сказала я, а затем усмехнулась.

***

— Киллиан Дечезаре смотрит на тебя, — прошипела Джина, когда мы собирали книги, собравшись уходить.

Спустя два часа насыщенной учебы и тридцать минут уютной беседы, мы решили, что пора закругляться.

Возможность ответить мне не предоставилась, потому что ее глаза вылезли из орбит, а лицо порозовело.

— Он идет сюда, — в ужасе заявила она, быстро запихивая вещи в сумку.

Я почувствовала его прежде, чем увидела: жар его тела возле моего плеча.

— Привет, Веснушка, — прошептал он почти мне на ухо.

Его взгляд остановился на девушке, которая выглядела так, будто у нее могло остановиться сердце.

— Джина, — кивнул он с улыбкой.

У Джины отвисла челюсть от того, что он произнес ее имя, и она быстро поспешила выйти из кабинки.

— П-привет, эм, мне нужно… — она указала на дверь. — Пока, — выпалила она, а потом почти выбежать за дверь.

Я проследила за ней взглядом, прежде чем снова обратить внимание на Киллиана. Я с жадностью оглядела его. Я не видела его в школе последние несколько дней, и мне было неприятно это признавать, но я искала его за каждым углом. Он выглядел так же хорошо, как и при последней нашей встрече. На нем были темные джинсы, белая футболка и мотоциклетная куртка.

Я заметила, как его взгляд задержался на небольшом участке кожи моего живота, когда я выпрямилась, сложив все книги в сумку.

— Ты напугал мою напарницу по учебе, — обвинила я.

Он пожал плечами.

— Видимо. Тебе нужен помощник в учебе, Веснушка? — спросил он дразнящим голосом.

Я подавила усмешку.

— Нет, спасибо, я закончила. На самом деле я уже уходила. — Это была правда, но в этом мире мне не хотелось ничего меньше, чем уйти от Киллиана.

Глаза Киллиана впились в меня.

— Куда ты идешь?

— Домой. — Хотя мне очень хотелось сказать: «Туда, куда бы ты ни пошел». Я боялась,

что это может прозвучать несколько трагично, учитывая, что это был третий (да, я считала) раз, когда я находилась в его присутствии.

Он кивнул в сторону окна.

— Я тебя повезу.

Проследив за его взглядом, я тихо рассмеялась. Частично для того, чтобы скрыть, как мой желудок ухнул вниз в тот момент, когда я увидела мотоцикл, на который он кивнул. В голове возник образ меня, едущей на заднем сиденье его байка, прижимающейся к спине Киллиана. От этой картины по позвоночнику пробежал озноб.

Киллиан потянул за мою косу.

— Тебя чем-то насмешил мой байк, Веснушка? — тихо спросил он.

Я медленно покачала головой.

— Нет, твой байк… потрясающий, за неимением более красноречивого слова, — честно ответила я. — Возможность того, что я на нем поеду… не такая уж и потрясающая, — объяснила я.

— Папочка достанет дробовик? — предположил он.

— Мама достанет фото с маллет, а затем медленно убьет меня, — поправила я.

Его брови сошлись на переносице.

— Фото с маллет? — спросил он с легкой усмешкой.

Дерьмо.

Ему не нужно знать о существовании моей детской фотографии, на которой я изображена со стрижкой маллет, которую мама обещала показать миру, если я когда-нибудь сяду на мотоцикл.

— Не важно, — быстро сказала я. — Забудь.

Я перекинула сумку через плечо.

— Езда на мотоцикле под запретом, — сказала я с разочарованием.

Когда я направилась к выходу, Киллиан зашагал рядом. Я ожидала, что он предложит скрыть это от моей мамы; его окутывала аура «к черту авторитетные фигуры», но он хранил молчание.

— Что ты делаешь? — спросила я, осознав, что мы вышли из кафе и миновали его потрясающий мотоцикл. В присутствии Киллиана я позволила себе снова погрузиться в страну грёз.

— Провожаю тебя до дома, — тут же ответил он, прижавшись плечом к моему плечу.

Я взглянула на него.

— Но тебе придется вернуться сюда за мотоциклом. Это глупо. Я могу дойти до дома одна, — сообщила я, остановившись на тротуаре.

Он тоже остановился и повернулся ко мне лицом, встав так близко, что наши тела почти соприкасались. При такой близости каждая клеточка моего тела, казалось, заряжалась электричеством.

— Я не хочу, чтобы ты шла одна, — пробормотал он. — И сам не очень хочу оставаться один, особенно, когда у меня есть возможность прогуляться с тобой.

Я ошеломленно смотрела на него. Мне хотелось простоять так вечность: в такой близости к нему. А еще мне хотелось большего. Я посмотрела на его губы, облизнув свои.

Его взгляд посуровел, и он отступил назад, кивнув в сторону улицы.

— Туда? — спросил он резко. Я заметила, как пульсируют вены на его шее, а руки сжаты в кулаки.

Я праздно гадала о его реакции. Я допустила ошибку? Сделала что-то не так? Я проклинала свою неопытность. Свой недостаток знаний.

Осознав, что он ждет ответа, я кивнула.