Вылез тулуп из чуланаС летних просонок горбат:«Я у татарского ханаБыл из наряда в наряд.Полы мои из БухарыРод растягайный ведут,Пазухи – пламя СахарыВ русскую стужу несут.Помнит моя подоплекаЖелтый Кашмир и Тибет,В шкуре овечьей ВостокаТеплится жертвенный свет.Мир вам, Ипат и Ненила,Печь с черномазым горшком!Плеск звездотечного НилаВ шорохе слышен моем.Я – лежебок из чуланаВ избу зазимки принес…Нилу, седым океанамУстье – запечный Христос».Кто несказанное чает,Веря в тулупную мглу,Тот наяву обретаетИндию в красном углу.1916
или 1917
«Галка-староверка ходит в черной ряске…»
Галка-староверка ходит в черной ряске,В лапотках с оборой, в сизой подпояске.Голубь в однорядке, воробей в сибирке,Курица ж в салопе – клеваные дырки.Гусь в дубленой шубе, утке ж на задворкахЩеголять далося в дедовских опорках.В галочьи потемки, взгромоздясь на жердки,Спят, нахохлив зобы, курицы-молодки,Лишь петух-кудесник, запахнувшись в саван,Числит звездный бисер, чует травный ладан.На погосте свечкой теплятся гнилушки,Доплетает леший лапоть на опушке,Верезжит в осоке проклятый младенчик…Петел ждет, чтоб зорька нарядилась в венчик.У зари нарядов тридевять укладок…На ущербе ночи сон куриный сладок:Спят монашка-галка, воробей-горошник…Но едва забрезжит заревой кокошник —Звездочет крылатый трубит в рог волшебный:«Пробудитесь, птицы, пробил час хвалебный,И пернатым брашно, на бугор, на плесо,Рассыпает солнце золотое просо!»1914 или 1915
Голос из народа
Вы – отгул глухой, гремучей,Обессилевшей волны,Мы – предутренние тучи,Зори росные весны.Ваши помыслы – ненастье,Дрожь и тени вечеров,Наши – мерное согласьеТяжких времени шагов.Прозревается лишь в книгеВами мудрости конец, —В каждом облике и мигеНаш взыскующий Отец.Ласка Матери-природыВас забвеньем не дарит, —Чародейны наши водыИ огонь многоочит.За слиянье нет поруки,Перевал скалист и крут,Но бесплодно ваши стукиВ лабиринте не замрут.Мы, как рек подземных струи,К вам незримо притечемИ в безбрежном поцелуеДуши братские сольем.1910
«Есть две страны; одна – Больница…»
Есть две страны; одна – Больница,Другая – Кладбище, меж нихПечальных сосен вереница,Угрюмых пихт и верб седых!Блуждая пасмурной опушкой,Я обронил свою клюкуИ заунывною кукушкойСтучусь в окно к гробовщику:«Ку-ку! Откройте двери, люди!»«Будь проклят, полуночный пес!Кому ты в глиняном сосудеНесешь зарю апрельских роз?!Весна погибла, в космы сосенВплетает вьюга седину…»Но, слыша скрежет ткацких кросен,Тянусь к зловещему окну.И вижу: тетушка МогилаТкет желтый саван, и челнок,Мелькая птицей чернокрылой,Рождает ткань, как мерность строк.В вершинах пляска ветродуевПод хрип волчицыной трубы.Читаю нити: «Н. А. Клюев —Певец олонецкой избы!»25 марта 1937 г.
«За лебединой белой долей…»
За лебединой белой долей,И по-лебяжьему светла,От васильковых меж и поляТы в город каменный пришла.Гуляешь ночью до рассвета,А днем усталая сидишьИ перья смятого беретаИглой неловкою чинишь.Такая хрупко-испитаяРассветным кажешься ты днем,Непостижимая, святая, —Небес отмечена перстом.Наедине, при встрече краткой,Давая совести отчет,Тебя вплетаю я украдкойВ видений пестрый хоровод.Панель… Толпа… И вот картина,Необычайная чета:В слезах лобзает МагдалинаСтопы пречистые Христа.Как ты, раскаяньем объята,Янтарь рассыпала волос, —И взором любящего братаГлядит на грешницу Христос.1911
«Запечных потемок чурается день…»
Запечных потемок чурается день,Они сторожат наговорный кистень, —Зарыл его прадед-повольник в углу,Приставя
дозором монашенку-мглу.И теплится сказка. Избе лет за двести,А все не дождется от витязя вести.Монашка прядет паутины кудель,Смежает зеницы небесная бель.Изба засыпает. С узорной божницыВзирают Микола и сестры Седмицы,На матице ожила карлиц гурьба,Топтыгин с козой – избяная резьба.Глядь, в горенке стол самобранкой накрытНа лавке разбойника дочка сидит,На ней пятишовка, из гривен блесня,Сама же понурей осеннего дня.Ткачиха-метель напевает в окно:«На саван повольнику ткися, рядно,Лежит он в логу, окровавлен чекмень,Не выведал ворог про чудо-кистень!»Колотится сердце… Лесная избаГлядится в столетья, темна, как судьба,И пестун былин, разоспавшийся дед,Спросонок бормочет про тутошний свет.1913
«Зима изгрызла бок у стога…»
Зима изгрызла бок у стога,Вспорола скирды, но вдомекБуренке пегая дорогаИ грай нахохленных сорок.Сороки хохлятся – к капели,Дорога пега – быть теплу.Как лещ наживку, ловят елиЛуча янтарную иглу.И луч бежит в переполохе,Ныряет в хвои, в зыбь ветвей…По вечерам коровьи вздохиСнотворней бабкиных речей:«К весне пошло, на речке глыбко,Буренка чует водополь…»Изба дремлива, словно зыбка,Где смолкли горести и боль.Лишь в поставце, как скряга злато,Теленье числя и удой,Подойник с кринкою щербатойТревожат сумрак избяной.1916
«Зурна на зырянской свадьбе…»
Зурна на зырянской свадьбе,В братине знойный чихирь,У медведя в хвойной усадьбеГомонит кукуший псалтирь:«Борони, Иван волосатый,Берестяный семиглаз…»Туркестан караваном ватыПосетил глухой Арзамас.У кобылы первенец – зебу,На задворках – пальмовый гул.И от гумен к новому хлебуВетерок шафранный пахнул.Замесит Орина ковригу —Квашня семнадцатый год…По малину колдунью-книгуЗалучил корявый Федот.Быть приплоду нутром в Микулу,Речью в струны, лицом в зарю…Всеплеменному внемля гулу,Я поддонный напев творю.И ветвятся стихи-кораллы,Неявленные острова,Где грядущие КалевалыБуревые пожнут слова.Где совьют родимые гнездаФламинго и журавли…Как зерно залягу в бороздыНовобрачной, жадной земли!1918 или 1919
«Из подвалов, из темных углов…»
Из подвалов, из темных углов,От машин и печей огнеглазыхМы восстали могучей громов,Чтоб увидеть все небо в алмазах,Уловить серафимов хвалы,Причаститься из Спасовой чаши!Наши юноши – в тучах орлы,Звезд задумчивей девушки наши.Город-дьявол копытами бил,Устрашая нас каменным зевом.У страдальческих теплых могилОбручились мы с пламенным гневом.Гнев повел нас на тюрьмы, дворцы,Где на правду оковы ковались…Не забыть, как с детями отцыИ с невестою милый прощались…Мостовые расскажут о нас,Камни знают кровавые были…В золотой, победительный часМы сраженных орлов схоронили.Поле Марсово – красный курган,Храм победы и крови невинной…На державу лазоревых странМы помазаны кровью орлиной.Конец 1917 г. или начало 1918 г.
«Костра степного взвивы…»
Костра степного взвивы,Мерцанье высоты,Бурьяны, даль и нивы —Россия – это ты!На мне бойца кольчуга,И, подвигом горя,В туман ночного лугаНесу светильник я.Вас, люди, звери, гады,Коснется ль вещий крик:Огонь моей лампады —Бессмертия родник!Все глухо. Точит злакиСтепная саранча…Передо мной во мракеКолеблется свеча,Роняет сны-картинкиНа скатертчатый стол —Минувшего поминки,Грядущего символ.1910
