Двор, как дно огромной бочки,Как замкнутое кольцо;За решеткой одиночкиЧье-то бледное лицо.Темной кофточки полоски,Как ударов давних след,И девической прическиВ полумраке силуэт.После памятной прогулки,Образ светлый и родной,В келье каменной и гулкойБуду грезить я тобой.Вспомню вечер безмятежный,В бликах радужных балконИ поющий скрипкой нежнойЗа оградой граммофон,Светлокрашеную шлюпку,Весел мерную молву,Рядом девушку-голубку —Белый призрак наяву…Я все тот же – мощи жаркойНе сломил тяжелый свод…Выйди, белая русалка,К лодке, дремлющей у вод!Поплывем
мы… Сон нелепый!Двор, как ямы мрачной дно,За окном глухого склепаИ зловеще и темно.1907
Рождество избы
От кудрявых стружек тянет смолью,Духовит, как улей, белый сруб.Крепкогрудый плотник тешет колья,На слова медлителен и скуп.Тепел паз, захватисты кокоры,Крутолоб тесовый шоломок.Будут рябью писаны подзоры,И лудянкой выпестрен конек.По стене, как зернь, пройдут зарубки:Сукрест, лапки, крапица, рядки,Чтоб избе-молодке в красной щубкеЯвь и сонь мерещились – легки.Крепкогруд строитель-тайновидец,Перед ним щепа как письмена:Запоет резная пава с крылец,Брызнет ярь с наличника окна.И когда оческами куделиНад избой взлохматится дымок —Сказ пойдет о красном древоделеПо лесам, на запад и восток.1915 или 1916
Свадебная
Ты, судинушка – чужая сторона,Что свекровьими попреками красна,Стань-ка городом, дорогой столбовой,Краснорядною торговой слободой!Было б друженьке где волю волевать,В сарафане-разгуляне щеголять,Краснорядцев с ума-разума сводить,Развеселой слобожанкою прослыть,Перемочь невыносимую тоску —Подариться нелюбиму муженьку!Муж повышпилит булавочки с косы,Не помилует девической красы,Сгонит с облика белила и сурьму,Не обрядит в расписную бахрому.Станет друженька преклонливей травы,Не услышит человеческой молвы,Только благовест учует поутру,Перехожую волынку ввечеру.1912
«Солнце Осьмнадцатого года…»
Солнце Осьмнадцатого года,Не забудь наши песни, дерзновенные кудри!Славяно-персидская природаВзрастила злаки и розы в тундре.Солнце Пламенеющего лета,Не забудь наши раны и угли-кровинки,Как старого мира скрипучая каретаУвязла по дышло в могильном суглинке!Солнце Ослепительного века,Не забудь Праздника великой коммуны!..В чертоге и в хижине дровосекаПоют огнеперые Гамаюны.О шапке Мономаха, о царьградских бармахИх песня? О Солнце, – скажи!..В багряном заводе и в красных казармахРоятся созвучья-стрижи.Словить бы звенящих в построчные сети,Бураны из крыльев запрячь в корабли…Мы – кормчие мира, мы – боги и дети,В пурпурный Октябрь повернули рули.Плывем в огнецвет, где багрец и рябина,Чтоб ран глубину с океанами слить;Суровая пряха – бессмертных судьбинаВручает лишь Солнцу горящую нить.1918
Старуха
Сын обижает, невестка не слухает,Хлебным куском да бездельем корит;Чую – на кладбище колокол ухает,Ладаном тянет от вешних ракит.Вышла я в поле, седая, горбатая, —Нива без прясла, кругом сирота…Свесила верба сережки мохнатые,Меда душистей, белее холста.Верба-невеста, молодка пригожая,Зеленью-платом не засти зари!Аль с алоцветной красою не схожа я —Косы желтее, чем бус янтари.Ал сарафан с расписной оторочкою,Белый рукав и плясун-башмачок…Хворым младенчиком, всхлипнув над кочкою,Звон оголосил пролесок и лог.Схожа я с мшистой, заплаканной ивою,Мне ли крутиться в янтарь-бахрому…Зой-невидимка узывней, дремливее,Белые вербы в кадильном дыму.1912
«Уже хоронится от слежки…»
Уже хоронится от слежкиПрыскучий заяц… Синь и стыть,И
нечем голые колешкиБерезке в изморозь прикрыть.Лесных прогалин скатереткаВ черничных пятнах, на рекеГорбуньей-девушкою лодкаГрустит и старится в тоске.Осина смотрит староверкой,Как четки, листья обронив,Забыв хомут, пасется СеркоНа глади сонных, сжатых нив.В лесной избе покой часовни —Труда и светлой скорби след…Как Ной ковчег, готовит дровниК веселым заморозкам дед.И ввечеру, под дождик сыпкий,Знать, заплутав в пустом бору,Зайчонок-луч, прокравшись к зыбке,Заводит с первенцем игру.1915
«Хорошо ввечеру при лампадке…»
Хорошо ввечеру при лампадкеПогрустить и поплакать втишок,Из резной низколобой укладкиНедовязанный вынуть чулок.Ненаедою-гостем за кружкойУсадить на лежанку котаИ следить, как лучи над опушкойДогорают виденьем креста,Как бредет позад дремлющих гумен,Оступаясь, лохмотница-мгла…Все по-старому: дед, как игумен,Спит лохань и притихла метла.Лишь чулок – как на отмели верши,И с котом раздружился клубок.Есть примета: где милый умерший,Там пустует кольцо иль чулок,Там божничные сумерки строже,Дед безмолвен, провидя судьбу,Глубже взор и морщины… О Боже —Завтра год, как родная в гробу!1915
«Чтобы медведь пришел к порогу…»
Чтобы медведь пришел к порогуИ щука выплыла на зов,Словите ворона-тревогуВ тенета солнечных стихов.Не бойтесь хвойного бесследья,Целуйтесь с ветром и зарей,Сундук железного возмездьяВзломав упорною рукой.Повыньте жалости повязку,Сорочку белой тишины,Переступи в льняную сказкуЗапечной, отрочьей весны.Дремля присядьте у печурки —У материнского сосцаИ под баюканье снегуркиДождитесь вещего конца.Потянет медом от оконца,Паучьим лыком и дуплом,И, весь в паучьих волоконцах,Топтыгин рявкнет под окном.А в киноваренном озерке,Где золотой окуний сказ,На бессловесный окрик – зоркоБлеснет каурый щучий глаз.1917 (?)
Юность
Мой красный галстук так хорош,Я на гвоздику в нем похож, —Гвоздика – радостный цветокТому, кто старости далекИ у кого на юной шее, —Весенних яблонь розовее,Горит малиновый платок,Гвоздика – яростный цветок!Мой буйный галстук – стая птиц,Багряных зябликов, синиц,Поет с весною заодно,Что парус вьюг упал на дно,Во мглу скрипучего баркаса,Что синь небесного атласаНе раздерут клыки зарниц.Мой рдяный галстук – стая птиц!Пусть ворон каркает в ночи.Ворчат овражные ключи,И волк выходит на опушку, —Козлятами в свою хлевушкуЗагнал я песни и лучи…Пусть в темень ухают сычи!Любимый мир – суровый дубИ бора пихтовый тулуп,Отары, буйволы в сто пудВ лучах зрачков моих живут;Моим румянцем под горойЦветет шиповник молодой,И крепкогрудая скалаУпорство мышц моих взяла!Мой галстук с зябликами схож,Румян от яблонных порош,От рдяных листьев ОктябряИ от тебя, моя заря,Что над родимою странойВздымаешь молот золотой!1927
«Я молился бы лику заката…»
Я молился бы лику заката,Темной роще, туману, ручьям,Да тяжелая дверь казематаНе пускает к родимым полям —Наглядеться на бора опушку,Листопадом, смолой подышать,Постучаться в лесную избушку,Где за пряжею старится мать…Не она ли за пряслом решеткиВетровою свирелью поет…Вечер нижет янтарные четки,Красит золотом треснувший свод.1912
