Откатчики. Роман о «крысах»

Колышевский Алексей

– Ты хочешь сказать, что у тебя очень плохие отношения с собственной начальницей? Тогда ты еще больше в зоне риска, дружище. И мне, как бизнесмену, строить с тобой планы на долгое совместное партнерство не стоит. Уж извини за откровенность – ничего личного, только бизнес.

– Андрей, у меня нет, как бы это тебе точнее сказать, ярко выраженного конфликта с ней, но и с этой сучкой, и со всем остальным коллективом у меня есть неразрешимые ментальные противоречия. Понимаешь, я настолько отличаюсь от них, я сделан настолько из другого теста, что все мои так называемые коллеги ненавидят меня на подсознательном уровне. А так как о самом понятии «подсознательный уровень» они и представления не имеют, так же, как и не занимаются внутренними поисками, то им совершенно незачем разбираться в своих ощущениях относительно меня, и из-за этого их ненависть выходит на поверхность, прорываясь через маленькие булькающие кратеры, и питается из самого сердца. В плане статуса я очень сильно потерял. Перейти из кабинета топ-менеджера «Рикарди» в душный зал, где работают несколько десятков человек, которые непрерывно галдят, как стая сорок, – это достаточно серьезная психологическая

драма. И травма, нанесенная ей, требует лекарства. Какого? Как говорил Карлссон, который живет на крыше: «Единственное, что может спасти смертельно больного героя, – это банка варенья!» Ну а в моем случае – деньги в банке одной из европейских столиц, и чем их там больше, тем мне спокойнее. Ради этого и только ради этого я согласен терпеть и всех этих тупиц вокруг себя, и весь этот откровенный мелочный идиотизм, из которого состоит моя работа. И потом, не забывай, что моя заработная плата составляет эквивалент семисот долларов США.

Брови Андрея взметнулись вверх:

– Сколько? Семьсот долларов? Да ведь это стоимость хорошего ужина в ресторане и с не самым дорогим вином! На что рассчитывают твои владельцы – непонятно. Ведь это проявление крайнего неуважения к своим сотрудникам! Платя за работу такие жалкие гроши, они тем самым как бы утверждают, что любой из вас – откатчик! Мол, заработай остальное сам! Как им работать с таким коллективом, я не понимаю. Идиоты… Хотя… Если не держаться за людей… Знаешь, Герман, у каждого работодателя ведь свой подход. Ты не должен ненавидеть своих сослуживцев. Ведь ваша участь так схожа.

– Да! И хотя мне говорили, что я не должен отрываться от народа, я тем не менее не очень могу что-то с собой поделать.

– Наверное, это был мой коллега по цеху Влад. Известный циник и трепач, кстати. Ну да ладно. Я твою позицию понял, и более того: я ее уважаю. Постараюсь договориться с заводчанами, чтобы не мели языком, так как ты для них человек необходимый. Хотя никаких гарантий от происков сарафанного радио я, как ты сам понимаешь, дать не смогу. Всем интересен чужой карман, особенно такой, как твой…

Вот так сравнительно быстро, в течение двух с половиной месяцев, наш Герман превратился в «высокооткатного» специалиста-закупщика с месячным доходом, уровень которого зашкаливал за отметку в сто тысяч долларов. Постепенно он успокоился, расслабился, и ему стало казаться, что такая «дольче вита» будет продолжаться вечно. Алчность вытеснила в нем все остальные чувства. Даже старый друг Калугин, по понятным причинам считавший, что уж он-то Герману ничего не должен, ведь фактически это он пристроил Геру на это даже не «хлебное», а «белуго-икорное» место, вдруг понял, что не в состоянии по-дружески решить с Германом хотя бы один вопрос, стоящий, с точки зрения Германа, «каких-то денег»…

Калугин затаил обиду: она постепенно копилась в нем. Наружу еще не выходила, но отношения двух теперь уже почти бывших друзей также почти прекратились. Герман проводил вечера в бесконечных деловых ужинах с последующими попойками и постепенно стал возвращаться к прежней жизни либертена. Кокаина он все еще сторонился, но спиртное все больше брало над ним верх. К бывшей семье он почти охладел, придумав для себя самого оправдание вроде того, что при виде собственных детей у него начинает болеть и неровно биться сердце. На самом же деле его откровенно бесило совершенно безразличное отношение к нему бывшей жены и то, насколько быстро та нашла ему замену в виде крепкого сорокалетнего мужика – военного летчика. Собственных детей у того не было, и он удивительно хорошо и скоро поладил со своими приемными детьми, которые все чаще стали называть его папой. Бывшая жена Геры устроилась в «Газпром», начала получать фантастически огромную заработную плату, и необходимость в Гериных алиментах отпала сама собой. В конце концов, в один из не самых погожих во всех смыслах дней, когда Герман с некоторой неохотой пришел навестить детей и погулять с ними отпущенные ему регламентом три часа в парке, то дочь назвала его «дядей», а сын, насупившись, заявил, что «лучше они с мамой и папой Славой (так звали военного летчика) пойдут в кино на «Годзиллу», а оттуда в «Ростикс». Бывшая супруга при этом подарила Герману одну из самых унизительных улыбочек, а брутальный летчик, одетый по-домашнему в тренировочные штаны с пузырями на коленях и майку-тельняшку, только миролюбиво развел толстенными, как лапы медведя, прокачанными руками, мол, «извини, брат, но сам видишь». И никто из этого дружного квартета, состоящего из двоих взрослых и двоих маленьких людей, не дал Герману ни малейшего шанса почувствовать себя не то что любимым, а хотя бы немного нужным. Он ощутил себя старой гниловатой табуреткой посреди большой и добротно обставленной гостиной. И Гера ушел. Ушел из этого чужого счастья навсегда, поняв, что ему никто не скинет веревочной лестницы с крепостной стены, а, напротив, – все станут защищать эту стену от него, Германа, и защищать с нарастающим упорством. Детей своих Гера больше никогда не видел.

Откатчики на отдыхе

С начала работы в «Ромашке» прошло полгода. Наступила весна. И вот в один из дней конца марта курьер вызвал Германа на проходную и передал ему приглашение от «Алюминиевой компании» – открытку из тонкого листа серебристого авиационного металла с выгравированным предложением ему, Герману, посетить конференцию в городе Стамбул с целью ознакомления с продукцией «АК» и уяснением того факта, что пиво, розлитое в алюминиевые банки, – это гораздо круче, чем пиво, розлитое во что-то другое.

Подобные «конференции», «семинары», «экскурсии», «выездные мероприятия» используют как инструмент привлечения внимания закупщиков многие поставщики, которым позволяет это делать их бюджет. И все эти поездки по сути своей – обыкновенные взятки. Ну в самом деле: на кой черт собирать полные самолеты весело галдящих и бухающих всю дорогу закупщиков и закупщиц и лететь на этих самолетах в самые разнообразные страны? Снимать для всей этой своры баловней судьбы номера в пятизвездочных отелях,

кормить их до такой степени, как будто из них собираются сделать фуа-гра? Катать их на автобусах с кондиционерами, показывая всяческие местные достопримечательности, в общем – организовывать отличный полноценный отдых за границей? Только для того, чтобы повысить в закупщике лояльность к собственному продукту! И чертят небосвод лайнеры, уносящие довольных, гогочущих от осознания полной халявы откатчиков в Бордо для «ознакомления с производством и технологией купажа вин», в Малагу «для посещения заводов по производству легендарного Хереса», в Калифорнию «для наблюдения за виноградниками и процессом розлива», в Чили «на праздник молодого вина», в Италию «на купажирование новых вин» и бог весть куда еще. Впрочем, у самих закупщиков это на полном серьезе называется «повышением квалификационных знаний о продукте», но на самом деле все это выглядит следующим образом.

В аэропорту Шереметьево-2 за три часа до вылета собирается группа закупщиков со всей Москвы численностью человек в тридцать-сорок. Как правило, от каждой сети едут по одному, двое человек. Кто-то кого-то уже знает лично, кто-то о ком-то наслышан, и вообще «ворон ворону глаз не выклюет», и вот уже эта толпа, разбившись на небольшие кучки, берет штурмом полки шереметьевских магазинчиков «DUTY FREE». В чудовищных количествах закупается алкоголь самого высшего качества, как правило, коньяки выдержки ХО и виски не ниже 18-летней выдержки. Ведь летят-то «профессионалы», а они «абы что» пить не собираются. Затем в ожидании посадки все разбредаются по ресторанам и пабам аэропорта, где начинают разминку пивом или чем-нибудь покрепче. К моменту посадки многие уже сильно навеселе: балагурят и начинают порой нецензурно выражаться и сплевывать под ноги. Но самое ужасное начинается на борту самолета, после того, как ремни уже отстегнуты и можно ходить по салону. Происходит ускоренное поглощение закупщиками всего закупленного ими в аэропорту спиртного. Несмотря на запрещение курить в самолетах, сперва прокуривается гальюн до состояния невидимости отверстия унитаза, затем некоторые «перекушавшие» начинают курить прямо на своих местах и иногда засыпают с тлеющими в руках сигаретами. Прямо вот идешь и видишь такую картину: откинувши спинку кресла и вытянув ноги в проход, полулежит-полусидит какой-нибудь известный всей Москве откатчик, например, Игорь Забелин – здоровенная туша лет сорока трех, и храпит эта туша на весь самолет. Под его сиденьем перекатывается опустошенная бутылка виски «Lagavullin», в левой руке он держит пустой стакан, в правой исходящую дымком сигарету, пепел от которой падает на брюки его соседа по кличке Слон, известнейшего откатчика из сети магазинов «Переросток». Слон не реагирует. Его также сразил сон, идет второй час полета по маршруту Москва – Стамбул, и заливные емкости обоих откатчиков полны до краев. За Забелиным и Слоном уютно расположились: девушка со странным именем Карелия и не менее редкой фамилией Ротевник и ассистент Слона, также работник «Переростка» Аркаша Тормошин. Распаленные алкоголем, они от легкого флирта уже перешли к жесткому петтингу, и рука Тормошина изучает что-то под юбкой Карелии, которая глупо хихикает и строит глазки.

Впрочем, это, разумеется, пограничные примеры поведения закупщиков в период халявно-откатных трипов, и в последнее время встречается это безобразие все реже, ибо руководство сетей, где работают закупщики, с большой неохотой стало отпускать их в подобные поездки, а в некоторых сетях и вовсе на такие вояжи наложено табу…

Однако закупщики на это табу плевать хотели. Герман из опасения, что получит от Мурды официальный отказ и вместо него полетит его стервозная начальница, как известно, не меньшая любительница всяческой незаслуженной халявы, просто взял отпуск сроком на неделю и отдал в «АК» свои документы для оформления. Никакого особенного интереса ехать в Турцию у него не было, но хотелось встряхнуться после окончательного разрыва с бывшей семьей, переживаемого Герой, если честно сказать, очень тяжело, и, кроме того, вместе с ним в Стамбул летел Андрей Второй, приглашенный алюминиевыми королями в качестве дорогого и почетного гостя. А присутствие Андрея Второго, человека, обладающего неукротимой тягой к абсолютно «адским отжигам», любителя приключений и выпивки, да и просто интересного собеседника, обещало сделать это путешествие и полезным, и приятным во всех отношениях. Щедрость Андрея Второго не знала границ, и это понимал не только Герман, но и все закупщики, которые подобно ему также получили от «Алюминиевой Компании» выбитое на листе алюминия приглашение.

Забавно было наблюдать, как в день отлета Андрей Второй знакомил всех закупщиков, которые лично не знали друг друга. Все они вились вокруг него, словно птенцы вокруг матери, держащей в клюве вожделенного червяка. Но Андрей отмахивался от них, как от надоедливо чирикающих воробьев. Увидев подходящего к новому для него обществу Германа, Андрей сделал несколько шагов ему навстречу, дружелюбно пожал руку, пригласил в компанию коллег закупщиков и представил им Геру.

Пожимая руки своим братьям по откатам, Герман отметил для себя одну забавную особенность. Все они держали себя, словно белые и пушистые овцы, изо всех сил пытаясь произвести друг на друга впечатление бессребреников. При этом отлично понимая, что на каждом из них и пробы негде ставить. Все эти коррумпированные «туристы» работали на своих местах гораздо дольше Германа и поэтому с любопытством принялись разглядывать новичка. Вскоре, видя, что Андрей Второй оказывает Герману неформальное и дружеское внимание, это любопытство переросло в некоторую ревность. Затем все пошло по традиционному сценарию: Андрей Второй и Гера купили в магазине беспошлинной торговли две бутылки коньяка «Hine ХО» емкостью 0,7 литра, в самолете сели на соседние кресла и всю дорогу вначале произносили тосты, а после того, как темы иссякли, и вовсе пили коньяк просто так. В отличие от вышеперечисленных участников группы, ведущих себя откровенно по-свински, Гера с Андреем были на высоте: в самолете не курили, громко не матерились, под ноги не сплевывали и не приставали к стюардессам с предложениями заняться сексом в воздухе за некоторое вознаграждение.