Откатчики. Роман о «крысах»
Шрифт:
– Спасибо вам, дорогой Василий Васильевич Пупкин, за то, что вы так замечательно снабдили абсолютно все российские магазины своей целебной минеральной водой. Благодаря вам все россияне теперь только тем и занимаются, что хлещут эту воду сутки напролет и ничего другого пить не желают. Вот вам награда первой степени за радение о здоровье нации!
Но сон прерывается утренним звонком сотрудника Васиной империи, менеджера по продажам по имени Кумар. Кумар приехал из ближнего зарубежья и был принят Васей на работу потому, что ему можно платить меньше, чем жителю Москвы или, скажем, Челябинска. Этого Кумара Вася послал в «Переросток» на переговоры к… – о чудо! – закупщику, который, по слухам, ни разу не был замечен в мздоимстве. Вася возлагал на эти переговоры большие надежды, и место от укола во сне иголкой от ордена первой степени еще немного пощипывало. Кумар же, путаясь в словах, тараторит,
Договор подписывается сроком на год, но в «Переростке» есть «испытательный» срок. По его условиям, предварительно переведя пятьдесят тысяч в банк «Переростка», водичка будет в «тестовом» режиме продаваться три месяца, и если ее продажи покажутся честному закупщику недостаточно хорошими, то Вася со своей водичкой и с «полтинником» пролетит, как фанера над Парижем, и вылетит в трубу.
По тому же договору каждый месяц Васе придется платить бонус с каждой проданной бутылки в размере десяти процентов от ее закупочной стоимости.
Раз в квартал Вася должен будет еще пять процентов потратить «на маркетинг». Что это такое подразумевается в договоре под словом «маркетинг», толком никто не понимает: ни тот, кто составлял этот договор в «Переростке», ни тот, кто этот договор читает, но факт – штука упрямая, и пять процентов вынь да положи, как говорится.
Полка «не резиновая», и для того, чтобы хоть как-то «отбить» затрачиваемые деньги, Васе предложено прикупить некое количество процентов от полочного пространства. Каждый «процент» в каждом магазине опять же стоит денег. Долларов сто в месяц. А уж если пускаться во все тяжкие и «покупать полку», то имеет смысл приобретать процентов двадцать, а то и тридцать полочного пространства…
Раз в год в «Переростке» случается «день рождения». И, как всякое избалованное дитя, он топает ножкой и пишет в договоре, что ему непременно нужно сделать подарок: бесплатную поставку водички на сумму в триста долларов, в расчете, разумеется, на каждый из ста магазинов.
В самом конце договора жирным шрифтом напечатан пункт о том, что цены после всех этих поборов, достойных эпохи Золотой Орды, должны быть для «Переростка» минимальными!
Вася удручен. Он ожидал, что будет тяжело, но не настолько же! Прибыв в офис, он запирается в своем кабинетике с женщиной бальзаковского возраста и рыбьего темперамента – финансовым директором. Пыхтя сигаретами, они начинают «сочинять» цены для «Переростка». Вася и рад бы дать для столь уважаемой «конторы» действительно лучшие цены, но если не включить в них вышеназванные поборы, то Васин бизнес можно будет закрывать, а самому ему наниматься в сторожа на склад готовой продукции ЗАО «Силиконовый Помидор».
Но все проходит на удивление замечательно! Закупщик оказывается душкой, «принимает» «заряженные» цены, и Вася, заходя в магазин «Переросток», с удивлением отмечает, что цены его и конкурентов не очень-то сильно разнятся. Всего несколько копеек в ту или иную сторону нельзя считать принципиальной разницей. Вася понимает, что и все остальные поступили точно так же, как он, включив в цену все требования залихватски составленного «Переростком» договора.
А вот здесь, дорогие российские граждане, начинается самое настоящее против нас всех преступление! Судите сами: если бы «Переросток», или «Бэлла», или «Бездна вкуса», или черт знает кто еще, не важно, не включали бы в свой договор подобных запросов, а выбирали бы товары для своих магазинов, руководствуясь в действительности низкой ценой и хорошим качеством, то среднестатистическая российская семья не тратила бы половину своего совместного заработка супругов «на покушать». Потому что «покушать» не стоило бы так дорого! Но многое несправедливо в этом мире, и сети так и норовят «срубить деньжат» не на прибыли с перепродажи товаров, а вот таким «прямым» образом. Деньги эти, как правило, переводятся на счета оффшорных компаний, и никаких налогов с них российский бюджет не получает. То есть хозяин сети «на коне», а мы с вами, дорогие граждане, как всегда, «в лопухах». У той же среднестатистической российской семьи нет денег, но есть желание не «проедать» все без остатка, а еще и хоть как-то поглядеть на мир, купить что-нибудь из одежды, ездить в автомобиле. Причем все эти блага цивилизации
Мурда собрал совещание и выступил по поводу того, что денег с поставщиков собирается мало.
«Особенно, – сказал он, недружелюбно глянув на Кленовского и Чернушина, – это касается алкогольной группы, которая вместо того, чтобы лидировать по сбору денег с поставщиков, плетется в самом хвосте».
Гера задачу понял. Вначале она его не особенно пугала, так как список жаждущих попасть в «Ромашку» всегда был довольно обширным. Гера начал скрепя сердце собирать «вступительные взносы» и «бонусы» теперь уже не для себя, а для «Ромашки». «В конце концов, – сказал он сам себе, – надо хоть немного поработать на собственное учреждение». Любишь кататься… – как говорится. Он перенес отпуск, заявив Насте, что «совершенно некому оперировать» и он «не может бросить больных», и принялся за работу. За две с половиной недели он собрал с еще непуганых идиотов более четырехсот тысяч долларов и выбился в «передовики производства». Его даже вызвал к себе самый главный лемуриец и поблагодарил от лица заграничного руководства. Герман скромно покивал про себя, пожелав «заграничному руководству» подавиться деньгами, которые пролетели мимо его, Гериного, кармана.
Тот неприятный цыганистый парень появился словно бы ниоткуда. Только что Герман разговаривал с Чернушиным и голова его была повернута влево, но стоило ему на миг отвлечься и вновь повернуться к Чернушину, чтобы что-то ему ответить, как вдруг вместо сидящего за столом ассистента он увидел почти навалившегося на стол чернявого человека примерно одного с собой возраста. Герман нарочито вежливо (вот ведь времена настали!) осведомился, что тому нужно, и получил от парня ответ, что тот, моп, «замдиректора винноперегонного завода из Твери» и пришел «насчет бизнеса».
Снижать темпов «передовика производства» Гера не собирался, поэтому предложил посетителю стул, взял его каталог, внимательно его изучил и понял, что имеет дело с дешевеньким ассортиментом плодово-ягодных вин. Что тогда нашло на Геру? Почему он не отказал этому цыганистому посетителю? Наверное, оттого, что он вспомнил свое детство, прошедшее в подмосковном Ногинске у бабушки, магазин «Ленинский» с ошивающимися вокруг него пьянчугами, глотающими прямо из горлышка эту самую плодово-ягодную бурду, и ностальгия сыграла с ним злую шутку. Он объявил «заводчанину» мизерную сумму «за вход» в размере десяти тысяч долларов и, получив от того немедленное согласие, попросил его принести деньги «завтра к обеду».
Наличные деньги в «Ромашке» принимал специальный кассир. Он сидел в комнатке без окон и боязливо пересчитывал черный нал, сдаваемый закупщиками. «Заводчанин» принес деньги, как и положено, к обеду. Герман отдал ему подписанный контракт, пересчитал наличные и направился в ту самую комнатку сдавать деньги. Однако кассир куда-то отъехал по своим надобностям, и Гера решил, что будет правильно, если он отдаст эти деньги самому Мурде. Причина такой скоропалительности была также и в том, что Герман не мог переносить нахождение у себя денег, которые ему не принадлежали. Он даже начинал заикаться, когда держал в руках не свою наличность. Постучав к Мурде, он получил приглашение войти и, войдя, сообщил тому, что он не намерен расхаживать по офису с пачкой долларов, тем более что с деньгами происходят зачастую совершенно сказочные вещи, после которых они обычно бесследно исчезают. Мурда принял озабоченный вид, немного подумал и с видимой неохотой принял из рук Германа «винные» доллары. Небрежно бросил пачку в ящик стола и закрыл ящик на ключ.
– Don't worry. I'll take care about this fee, – заверил его Мурда и сделал жест пальцами, который напомнил Герману хлопающую пасть крокодила. Герман хотел было попросить у Мурды какую-нибудь бумагу о том, что тот получил деньги, нечто вроде расписки, но постеснялся и вышел из кабинета. Дурной знак был явлен ему немедленно, и при выходе он споткнулся на совершенно ровном месте, да так, что чуть было не нырнул ласточкой прямо в пол, но чудом удержал равновесие. За спиной он услышал недобрый смешок Мурды, но решил не оборачиваться и вежливо прикрыл дверь.