Отклонение от нормы 3. По следу оборотня
Шрифт:
Саша взял меня за руку и потащил за собой в чащу, вероятно, на зов своей дикой подруги. Среди чащобы оказалась небольшая полянка, на которой стояла избушка на курьих ножках. Конечно, Баба Яга давно покинула это жилище, но крыша, крытая корьём, ещё не протекала, очаг не развалился, даже не сломались полати.
Саша оставил меня в избушке навести порядок и достать необходимые для ночёвки вещи, а сам исчез во мраке ночи, сказав, что ушёл за дровами.
Вернулся он с мокрыми дровами, и задумчивый.
– Не томи, - не выдержала
– Волчица где-то рядом, - разлепил губы Саша.
– Она тебя учуяла?
– Может, и учуяла, но её пугают охотники. Осторожничает.
– Я бы на её месте пришла бы ночью, и попила бы кровь, - полушутя сказала я. Саша кивнул: - Я тоже так думал. Давай спать, завтра сбегаю, найду её лёжку.
– Ты так уверенно об этом говоришь! – Саша улыбнулся гордой улыбкой:
– Завтра сама увидишь, только ничему не удивляйся.
Мы достали свои спальные мешки и расстелили их на полатях. Саша на нижнем ярусе, мне отвёл верхние. Там теплее, а он будет поддерживать огонь в очаге.
В рюкзаке у Саши оказалась жидкость для розжига, и огонь, хоть и с шипением, загорелся в давно остывшем очаге. Стало уютно, захотелось прижаться к плечу Саши.
Я сбросила с себя очарование и забралась наверх, ругая себя последними словами.
Думала, что не усну, но когда в следующий раз открыла глаза, увидела в крохотном окошке серый рассвет.
Саша уже готовил на очаге завтрак, то есть, разогревал консервы, порезал хлеб.
Я сбегала к ручью, умылась, под бесконечным сеющимся дождём и вернулась.
Саша подвинул мне банку рисовой каши с говядиной, сам задумчиво ковыряясь в своей посудине.
– Что-то ты сегодня такой нерешительный? – спросила я. Саша махнул рукой:
– Сейчас нельзя нервничать, пытаюсь успокоиться. Плохо выходит.
Я сочувственно покачала головой, но ничего не сказала, потому что, честно признаться, меня уже здорово утомил и поход, и дождь, и этот противный Саша, который в последнее время думает только о своей волчице...
Поев и попив чай, Саша начал раздеваться. Я с удивлением смотрела на него, не понимая, что это значит.
Раздевшись до трусов, Саша обратился ко мне:
– Я на поляне разденусь, повесь потом мои трусики под навес?
– Зачем? – одними губами спросила я, а сердце почему-то взволнованно застучало: мне приятно было видеть обнажённое мускулистое тело ненавистного Сашки.
– Чтобы не намокли, - и вышел под дождь.
«Мог бы и здесь...» - начала думать я, но не додумала, потому что Саша начал делать упражнения, которые обычно делают культуристы, выходя на сцену и показывая, какие мощные у них мышцы. Мышцы у Саши начали расти, он раздался в плечах, руки стали значительно длиннее, а тело покрыла густая светлая шерсть.
Саша снял трусы, оглянулся на меня, подмигнул мне своим серым глазом на звериной морде и, переваливаясь, пошёл к ближайшему дереву.
Я стояла,
Вот он подошёл к дереву, и в один миг взвился по стволу вверх, скрылся в кроне, потом я увидела, как он, прыгая с ветки на ветку, побежал от дерева к дереву, пока не скрылся в лесу.
Я вышла из ступора, и вспомнила, о чём просил меня Саша. Подошла к тряпочке, валяющейся под дождём, и подобрала её. Мой нос почуял его запах. От этого запаха у меня внутри всё задрожало, внизу живота разлилось тепло.
Я встряхнулась и пошла к ручью, постирать трусики, чтобы избавиться от будоражившего меня запаха. Постирав, я выжала, как могла, и повесила под маленьким навесом над дверью.
Теперь осталось самое трудное: ждать. Самое женское занятие, терпения нам не занимать. Как бы я ни всматривалась в дождь, как ни приглядывала за поляной, Саша появился неожиданно. Зашёл мокрый и голый в избушку, подошёл к своему рюкзаку и начал искать там сухие вещи, нисколько не обращая на меня внимания.
Я тоже молчала, не отворачиваясь. Что я, голых парней не видела?
На этот раз, правда, никакого отвращения я, почему-то, не испытывала, мне было даже интересно наблюдать за ним, доставляло удовольствие видеть, как он одевается, вытершись сначала досуха полотенцем.
Одевшись, он, наконец, обратил на меня внимание:
– Нашёл я её лёжку. В пяти километрах отсюда. Меня она не учуяла, я с подветренной стороны подкрался, да ещё с дерева.
– Почему она не ищет тебя? – Саша пожал плечами:
– Надо подумать, как её выманить. И времени у нас для этого катастрофически не хватает.
Саша подошёл к очагу, налил себе кипятку и бросил в него пакетик чая.
– В принципе, я знаю, что надо сделать...
– Говори.
– Надо возбудить её ревность. Сейчас осторожность преобладает, если ревность подогреть, она оглохнет и ослепнет, будет искать меня без оглядки.
– И что мы должны сделать? Поцеловаться?
Саша посмотрел мне прямо в глаза, и я всё поняла.
– Нет! – воскликнула я, гневно глядя в его бесстыжие глаза.
– Тогда собирайся, пошли домой.
– Ты знаешь её лёжку, пошли к ней!
– Пошли, - пожал плечами Саша, не трогаясь с места.
– Что сидишь?
– Ты не поверишь, но я устал. Дай отдохнуть. – Саша прилёг на свой топчан и неподвижным взором уставился куда-то, что видел только лишь он один.
– Твоё предложение... Это невозможно, - решилась я сказать.
– Почему?
– Я тебе рассказывала уже. Хочешь послушать ещё?
– Ты сейчас в другом статусе, у тебя Сашино тело. Ладно, нет, так нет. Я не собираюсь насиловать тебя. Сейчас я отдохну, сходим к лёжке волчицы, и я вызываю папу.