Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
Я ответил:
– Пока ничего серьёзного у меня с Сашей не произошло, я буду принадлежать обеим командам, и разыгрывать буду с помощью монетки.
Установившаяся после моих слов мёртвая тишина удивила меня. Я поднял голову от монетки. Ребята и девчата смотрели на меня с открытыми ртами.
– Вы чего? – испугался я.
Ленка Бузыкина, моя ровесница, но уже начавшая сформировываться, сказала за всех: - Так вы ещё с Сашей… не того?
– Чего – того? – насторожился я.
Ленка беспомощно посмотрела на ребят.
–
Я вздохнул.
– К сожалению, мне ещё слишком рано. Я специально ходил к гинекологу, проконсультироваться. – Почему-то здесь словосочетание «ходил к гинекологу» не вызвало ни у кого, даже у физрука, ни тени улыбки.
– Бедная Саша… - Пронёсся вздох.
– Девочки, не надо драматизировать, да, не скрою, очень хочется, но наши неокрепшие тела не готовы к этому. Мальчики – да, но они слишком нетерпеливы, и могут на всю жизнь оставить нас, да и себя тоже, несчастными. Потому что своему любимому надо доставлять радость, а не боль. Сегодня девочка уступит мальчику, а потом тот же мальчик скажет: - «я у тебя, оказывается, не первый» забыв, что первым был именно он.
– Что же касается нас, то, поверьте, ласковые взгляды, объятия, просто возможность быть друг с другом приносят нам огромную радость, ни с чем несравнимую. Любовь должна начинаться с ухаживаний, робких прикосновений, свиданий и только потом, с бьющимся от радости сердцем, можно попытаться поцеловать любимую. Смею вас заверить, это невероятное счастье, гораздо лучше, чем просто тупой секс, от которого останутся только неприятные воспоминания о перенесённой боли.
Наш физрук только головой покачал:
– Любовь творит чудеса, - сказал он, - чтобы от такого малыша такое услышать…
Новый год.
– Тебя мы нарядим чертёнком!
– воскликнул я, - чёрная водолазка, чёрные колготки, чёрные шорты, чёрный хвост. На голове – чёрные рожки!
– А ты и дома будешь Ледяной принцессой? – ехидно спросил Юрка.
– Я не против! – быстро проговорил Саша.
– Это моя мечта! – с придыханием прошептал Толик.
Я с подозрением посмотрел на своих друзей.
– Вы что задумали?
– Новогодний карнавал! – заорали трое мерзавцев.
Ответить на это мне было нечего, мы действительно готовили новогодний маскарад. В школе мы решили одеться, как и планировали, а дома начали с Юрика. Юрик – чертёнок, папу нарядим дедом – морозом, маму – Снегурочкой… у мамы уже чуть-чуть был виден животик.
Или меня Снегурочкой. Саша – гардемарин. А кем будет Толик?
– Толик будет Каем, - придумал я.
– Кай должен искать Герду, - задумчиво сказал Саша, - кто будет Гердой?
– По всей видимости, это должен быть я.
– Мне это не нравится, - заметил Саша, - Кай с Гердой тогда должны танцевать!
–
Юрка фыркнул: - Саня точно оторвался от детства! Кай – соседский мальчишка, друг Герды.
– Ладно, - примирительно согласился я, - Тогда кто подруга Гардемарина?
– Ягужинская, конечно!
– На роль Ягужинской я точно не гожусь. Скорее, я похож на Кая, Толик – на Герду, Саша – на принца…
– Там слишком много персонажей, нам придётся постоянно переодеваться. Ещё там была маленькая разбойница… - мечтательно произнёс Саша, закрыв глаза. Я посмотрел на него, и из головы вылетели все дельные мысли.
Саша сидел на диване, мы расположились на ковре. Я встал на четвереньки, подошёл к Саше и положил голову ему на колени. Саша ласково гладил меня по голове, играя моими отросшими волосами, я млел, мурлыкая, забыв обо всём на свете.
– Саша, ты же обещал… - ревниво начал Толик, но Юрка дёрнул его за майку и сказал: - пойдём, мы с тобой, без этих сумасшедших быстро распределим роли, и тебе достанутся все танцы с нашим Сашей, а другой Саша будет спасаться от чёрта!
Я готов был оставаться в таком положении сколько угодно долго, но пришла мама, и мне с горестным вздохом пришлось убираться в свою комнату. Там сидел и дул губы Толик. Пришлось взять его с собой на кровать и, положив его голову себе на колени, перебирать ему волосы. Тогда Саша сел рядом и стал меня целовать. Юрик фыркнул и пошёл встречать маму.
– Мама, туда сейчас не надо ходить, - услышал я. Ну их с их дурацкой любовью. Пойдём лучше, разберём твои покупки.
– Что они там делают? – поинтересовалась мама.
– Ну что могут делать влюблённые? Целуются.
– Втроём?
– Как ни странно. Я с удовольствием стал бы четвёртым, но думаю, ночь у меня никто не отнимет.
– Это так, мой милый. Как ты считаешь, у меня всё нормально?
– Пока – да. Срок ещё маленький.
– Спасибо, Юрик, как я тебе благодарна…
Больше я ничего не слышал, потому что Толик перевернулся и упёрся носом мне в живот, а Саша залез мне под майку.
– Что ты там хочешь найти? – тихонько засмеялся я, - или хочешь пересчитать мои рёбра? Кстати, это мысль! У мужчин одного ребра не хватает!
– Да, это интересно. У твоих ровесниц уже есть, за что подержаться…
Мне в грудь будто вбили кол. Я вцепился в волосы Толика, но тот не пикнул, только дёрнулся и затих.
Саша отодвинулся от меня, его глаза ещё лихорадочно блестели, но уже виден был испуг.
…Если бы я был ребёнком Сашей, я сказал бы то, что вертелось на языке: «Иди, обжимайся с грудастыми и почеши об них то, что чешется!». Но опыт взрослого человека не давал выплеснуться сладкому гневу.
Гнев похож на неконтролируемый секс: несколько секунд сладости, и много дней раскаяния и ползания на брюхе перед любимым человеком.