Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
Антонина Павловна вздохнула. – Очень они загружены, старшие классы репетируют, заказы от директора, завуча.
– Ясно, - сказал я, - дети опять никому не нужны…
– Ну что ты опять говоришь?
– Что не так? Вы же говорите! Старшие, взрослые, они важнее. Ну и хорошо, пусть празднуют сами, мы и дома побудем.
– Саша!
– Что Саша? То придумай номер, потом оказывается, что всё время занято. Нам это надо? Надо. Мы неплохо провели время, и проведём ещё.
– Ну что ты обижаешься?
–
– Заметно. Твой вальс с Сашей почти на первом месте, на остальное действительно нет времени, тем более что вальс группа может сыграть и без репетиции.
– Вы не знаете, от чего отказываетесь.
– Я верю, что это был бы гвоздь программы.
– Вот именно, что был бы. А вальс мне не хочется танцевать, его могут все, кто желает, танцевать, мне не жалко.
– Саша, ну перестань, успокойся, не злись на меня.
Но я уже надул губы. Толик до сих пор почти чёрный ходит на уроки, а им всё равно. Теперь, если даже разрешат, уже не хочется веселить народ.
– Ладно, - проговорил я, - не надо нам ничего, мы дома повеселимся. Что я, шут, народ веселить, просить будете, не буду выступать! – повернулся и пошёл.
– Саша, как ты так можешь разговаривать с учителем? Ну-ка, вернись!
Я вернулся, я любил Антонину Павловну, и она меня любила.
Почему я должен грубить и ссориться с ней?
– Простите меня, Антонина Павловна, я не должен был говорить, что думаю, я ведь ещё ребёнок…
– Опять ты за своё. Хорошо, я поговорю ещё раз с Алевтиной Андреевной.
– Зачем? – удивился я, - Я представил, как все будут хохотать над нашим номером, и мне стало неловко.
– Ты… Ты невыносим! – Антонина Павловна всё-таки обиделась.
Ну вот, и здесь всё испортил. Хотя всё равно нас не включили в программу. Сейчас уже самому идея сплясать ламбаду была не очень нормальной. Да ну их! Сейчас встречу Сашу! Я побежал, перемена маленькая, я и так столько времени на глупости потратил.
Саша меня уже ждал. Я обнял его, прижался:
– Я соскучился… соскучилась! Никак не привыкну.
– Называй себя, как хочешь, я тебя любую люблю.
Я хихикнул: - Ты ведь до сих пор не уверен…
– Уверен, я тебя по запаху отличаю.
– ?
– Ты вожак стаи, и удивляешься. Самцы и самки по - разному пахнут.
– Я самочка?
– Как я – самец.
– Ух, ты, мой…
– Денисова! – услышал я грозный окрик, и оглянулся. К нам подходила директриса: - Белов, сними Денисову с подоконника, что ты её всё время туда сажаешь?
– Так она повыше…
– Садитесь на скамеечку.
– Слушаюсь.
– Антонина Павловна сказала, что вы отказываетесь выступать на Новогоднем вечере, это так?
Саша испуганно посмотрел на меня.
–
– А что случилось, Саша?
– Да, да, пусть всё расскажет.
– Так, пустое. Я спросил… спросила у Антонины Павловны, когда мы будем репетировать с группой, мне сказали, что группой заняты взрослые, тогда я и подумал, зачем нам выступать, для нас это прекрасно сделают взрослые, а мы будем смотреть и радоваться. В чём проблема?
– Но вы уже заявлены на танец, - неуверенно сказала директриса.
– Зачем нас заявлять? Будут танцы, и мы будем танцевать, если разрешат малышне…
– Денисова, это твоё последнее слово?
– Я не пойму, Алевтина Андреевна, что вы от нас хотите? Вы же отказали нам в выступлении?!
– Мы просто сократили ваши номера до одного.
– Они связаны.
– Как может быть связаны ламбада, и вальс Ледяной Принцессы?
– Людьми.
– А, поняла, Зверев, второй поклонник Денисовой, - она с интересом посмотрела на меня: - И как это вы…
– Обратите внимание, Алевтина Андреевна, мы ещё дети, и взрослые глупости нас не касаются. Мы пока только дружим.
– Ну да, ну да. Я почему-то уверена, что у вас всё серьёзно.
– Настолько, насколько возможно в нашем возрасте, - отрезал я.
– Вообще, интересно было бы посмотреть, что вы придумали.
– Увы, это невозможно, вот если бы это было пионерским заданием…
– Что ты постоянно вспоминаешь о пионерах?
– В прошлой жизни я был пионером. Разве плохо: «Перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: быть честным, смелым», ну и так далее.
Клятва юного пионера.
– Понятно с тобой всё, Денисова, а с тобой, Белов, думаю, разговаривать бесполезно? – Саша пожал плечами.
Алевтина Андреевна удалилась. Прозвенел звонок.
– Отняла у нас столько времени, - вздохнул я.
– Зачем ты это сделала? – спросил Саша.
– Что я сделала?
– Отказалась от выступления.
– Это не я отказалась, они не разрешили.
– Ну и ладно, дома повеселимся.
– И я так думаю.
На урок Антонина Павловна пришла с небольшой задержкой. Разрешив сесть, она сразу сказала:
– Денисова, к доске.
Я встал, и вышел к доске, взял мел, приготовился писать задание.
– Так, Денисова, тебе придётся сменить форму, так решили на педсовете.
– Чем вас не устраивает эта? – удивился я.
– С завтрашнего дня ты должна ходить в форме, соответствующей твоему полу.
– Во - первых, - задумчиво сказал я, - до завтра я не успею, а во-вторых, Антонина Павловна, неужели вы действительно хотите заставить меня ходить по морозу в одной юбке?
– Почему в одной юбке? наденешь рейтузы.