Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные
Шрифт:
Зайдя в ванную, нашёл оставленные вчера плавочки и переоделся в них, чтобы сделать зарядку.
Конечно, сказал я сам себе, одетым легко рассуждать, а голым… особенно голой, как - то не по себе.
– Неужели мальчики не делают по утрам зарядку? – удивился я. Разбудил бы их, да будут тут толкаться, ну их, пусть дрыхнут, тем более, сегодня…
Я даже замер: сегодня 31 декабря! А у нас почти ничего не готово! Хорошо, что выходной. Угу, сейчас мне предстоит кормить эту ораву! Одних мужиков четверо!
Быстро помывшись, кинулся на кухню, разбирать оставшийся со вчерашнего
Нашёл немаленький тазик, мытую сельдь начал перекладывать туда, пересыпая солью каждый слой. Набрался полный тазик. Закрыл крышкой, и стал искать, куда поставить. О! Хрущёвский холодильник. Выкинув оттуда какие - то банки, засунул тазик в достаточно холодный шкаф.
Теперь рыба. Тоже хорошо оттаяла. Почистил от чешуи. Вскрыв брюшину, вынул немалые ястыки крупной икры. Кета, что ли… Это позже. Отрезал голову и хвост – на уху, тушку с трудом порезал на куски, проклиная свой маленький вес и спящих мужиков. Дрыхнут там, а тут, как рабыня Изаура…
В животе сладко заныло. Вымыв руки, на цыпочках побежал в свою комнату. Не утерпел, хоть одним глазком… Спящий Саша показался мне прекрасным принцем. С трудом оторвав от него взгляд, окинул оставшуюся спящую братию. ласково поправил одеяло на Толике, прикоснулся губами лба Юрика… Ну, прямо любящая мама, ехидно сказал мне внутренний голос. Кормить их кто будет? Выскочив из комнаты, опрометью кинулся на кухню, жарить рыбу.
Что на гарнир? Макароны! Дёшево и сердито. А пока поставим варить уху и примемся за кальмар.
Кто умеет чистить кальмар? Я, конечно, здесь почти никто его и не видел.
Я уже не вздыхал. Взялся, не плачь. Почистив несколько картошин, закинул их в кастрюлю с головой и хвостом рыбы, поставил на конфорку. На другой конфорке потрескивает сковородка с рыбой, на третьей стоит кастрюля под макароны. Теперь кальмар… Тоненькую кожицу от головы до хвостового плавника… вместе с плавником. Ничего, потом и до плавника доберёмся. Пока боролся с кальмаром, пожарилась рыбка. На сковородке остался жир. Что делать? Соус, конечно. Мука, в которой валял рыбу, пошла в дело, разводим томат-пасту, выливаем в сковородку, соль, сахар, перец… Вкусно! Переливаем всё это в соусницу, моем сковородку, и снова на плиту, наливаем масло, греем, нарезаем кальмар соломкой, опускаем в масло, закрываем крышкой. Всё, уха кипит, вода кипит. Засыпаем макароны, пробуем суп. Картошка сварилась, значит, уха готова. Режем лук, бросаем в уху, перец, сливочное масло, подсаливаем… рекомендуют столовую ложку водки, да это в походе. Пока я, мурлыча под нос песенку про что-то, на кухню проник кто-то мелкий и всклокоченный. Ни слова не говоря, этот кто-то взгромоздился мне на руки, крепко обхватил руками и ногами, и положил голову мне на плечо. Не прерывая свои поварские изыски, я левой рукой перехватил появившееся у меня сокровище, поцеловал его в лохматую голову.
Что ещё осталось? Половина кальмара в мойке, надо дочистить, а то некуда будет сливать макароны. Подошёл, попробовал, получается!
– Ну и терпение у тебя, - Саша, услышал я голос мамы, - Юра, не мешай Саше! – Юрка отрицательно потряс головой.
– Тебе чем – ни будь
– Кальмар бы дочистить, а то мне за плитой следить, - я бросил кальмар, вытер руки и помешал в сковородке. Сок ещё не выкипел, зато макароны закипели. С удовольствием посмотрел, как мама борется с кальмаром, с улыбкой глядя, как она пытается снять кожу с тушки, Тушка выпрыгивала из маминых рук, шкура не поддавалась.
– Да как же ты его… - с досадой сказала мама.
– С тебя поцелуй, и мы с Ериком дочистим, - со смехом отозвался я.
Мама с удовольствием зацеловала нас с Юриком, я опустил брата на стул и расправился с оставшимся кальмаром. Макароны я тоже не доверил маме.
Слил ещё твёрдыми и бросил в них побольше сливочного масла.
Потом нарезал две головки репчатого лука и засыпал кальмар, который тушился на сковородке. Сырой кальмар я поставил в кастрюлю вариться.
– Как там мужики? – спросил я, - просыпаются?
– Папу твоя стряпня разбудила, он уже глотает слюну, главный мужик – вот, за столом, а твои…- мама хихикнула, - будущие мужья умаялись вчера, спят ещё.
– Как будто я не умаялся, - буркнул я, - зато всё успеем. Картошечки бы для кальмара, но это долго. Поедим, запрягу пацанов, надо к Новому году салатов наделать.
– Так. Уха готова, макароны готовы, раба, соус, кальмар на подходе.
– Саша, когда ты всё успела? – удивилась мама.
– Я любима и люблю! – заявил я.
– Как это замечательно! – восхитилась мама.
– Можно строить мужчин перед столовой, - разрешил я маме.
Умытые и выспавшиеся пацаны во главе с папой ввалились на кухню, сразу прижав нас с мамой к окну. Кое как разместились за столом, не оставив нам свободного места.
– Сначала уху! – заявил я. Протестов не было. С чавканьем, всхлипами и прочими звуками мои кулинарные изыски были уничтожены. Лениво попив чай, мужчины удалились, оставив горы грязной посуды.
– Мама! – отчаянно закричал я, глядя на это безобразие.
– А ты как думала? – спросила меня мама.
– Почему ты называешь меня девочкой? – хмуро спросил я.
– Выйдешь замуж, такое будет каждый день.
– Не будет. Столько народу я не переживу.
– Здесь были все твои родные, прибавь ещё детей. Сколько у тебя будет?
– Двое. Или трое. Я люблю детей.
– Я заметила. Юрик скоро с тебя слазить не будет.
– Пусть. Нам хорошо с ним.
– Ладно, я помою посуду, отдохни.
– Как отдохни? Мы с тобой кушать будем?
– Чуть не забыла, - засмеялась мама, - там что-нибудь осталось?
– Я же разливал, садись за стол, мама, я накрою.
Убрав со стола всю грязную посуду в мойку, я налил уху, поставил тарелки с макаронами, тушёным кальмаром и соусом, и сел напротив мамы. Поковырялся в тарелке.
– Ты что такой грустный? Устал?
– Мама, он меня даже не поцеловал! – всхлипнул я.
– Ну, - огорчилась за меня мама, - он же видит, ты занята, толкучка на кухне.
– Потом поцелует.
– Потом я не дам себя поцеловать.
Пришёл Юрик, залез ко мне на колени, чмокнул меня в щёчку.