Откровение в звуках

Болеславский Лев

61-я кантата озарена словами Христа: «Се стою у двери и стучу». В 37-й бас поёт: «Вера даёт душе крылья». А в первом хоре 47-й кантаты, которую я особенно люблю, воплощены слова Иисуса: «Кто сам себя возвышает, тот должен унижен быть, и кто сам себя унижает, тот должен возвышен быть». 121-я – Рождественская. Об Утешителе, Святом Духе, рассказ в 108-й кантате. А вот Господь является после Своего воскресения ученикам (67-я кантата)… Хочется подпевать хору в 145-й кантате: «Ибо если устами своими будешь исповедовать Иисуса и сердцем своим веровать, то спасёшься». Прямо в душу проникает мольба в изумительно красивой 21-й кантате: «Приди, мой Иисус, утешь меня». И как бы в ответ звучит 4-я,

на Пасху: «Иисус, Сын Божий, пришёл к нам!»…

Бах славит Господа и говорит с Ним не только в кантатах, пассионах, ораториях, мотетах. Ему довольно органа или клавира, скрипки или чембало. В Кётене, в небольшой часовне, был орган…

Отрадно и свободно мне

В часовне, к небу вознесенной

Не куполом, а во всю стену

Органом белым в глубине.

Но прежде темы вольный вздох

Пройдет, как «вождь», по всей часовне,

И нет мгновения верховней,

И слёз прозрачней, чем сберёг.

Здесь не мешает ничего

Обыкновенно и о многом

Вести мою беседу с Богом

На строгом языке Его.

О смерти и юности говорит языком музыки 8-я кантата, написанная на тему евангельского рассказа о юноше из Наина, которого исцелил Иисус (см. Лук 7). Над полями сияет солнце, а за городские ворота выносят сына вдовы. Звучат башенные колокола. Словно в ответ, пестреют цветы, отовсюду несётся жужжание пчёл, птичий щебет. В музыке звучит в миноре похоронный звон. Тучи сгущаются над долиной. Но раздаётся ария: «Уйдите, суетные, напряжённые заботы! Меня зовёт мой Иисус, кто откажется пойти?..» 140-я кантата посвящена притче о десяти девах. 43-я провозглашает 46-й псалом: «Пойте славу Царю нашему!»

Тема распятия – одна из главных в творчестве Баха. Она звучит в пассионах, в 4-й кантате «Христос лежал в оковах смерти». Вслед за трагедией смерти нам явлена победа Духа, воскресение, – музыка ликующая, под стать псалмам Давида. В «Страстях» сюжет завершается распятием и снятием с креста – Пьетой. Но в «Мессе си минор» – с небывалой силой воспета радость Божьего воскресения, открытая грядущим столетиям.

Творить для Господа было главным в жизни музыканта. Слава, известность были для него вторичны и не обязательны. И что с того, что при жизни Баха была опубликована только одна его кантата – 71-я, так называемая «Выборная»; не о славе думал великий гений. Он даже не ответил на дважды повторённую просьбу Маттесона дать о себе краткие биографические сведения для собрания жизнеописаний знаменитых музыкантов «Основание врат чести». Вот его друг Телеман был широко известен, Гендель… А Баха современники не считали выдающимся композитором – лишь исполнителем, органистом.

Маэстро думал не о славе, а о том, чтобы гармоничнее выразить то, что жило в его сердце, чтобы углубить рождающиеся темы, придав им символический смысл. Музыковеды давно отметили символичность творений композитора-христианина. Понятие Троицы родило троичную символику во многих его опусах. Из трёх вариантов Кирие («Господи, помилуй!») – слушайте Мессу! – один адресован Отцу, второй – Сыну, третий – Святому Духу. Кроме того, эти варианты помещены между начальной прелюдией и финальной фугой в «Клавирных упражнениях». Фуга тоже имеет три раздела с тремя мелодиями, большая её часть написана в трёхдольном размере. И это не бесплодная интеллектуальная игра, а высшее искусство, где сотворцом выступает, кажется, Сам Господь! И обратите внимание на фрагмент «Круцификсус» («И был распят и погребён») в си-минорной Мессе. Здесь басовая партия повторяется 13 раз – как бы «несчастливое» число, что символизирует временное торжество зла, когда Иисус был «распят за нас

при Понтийском Пилате».

Где бы ни жил и ни творил великий мастер (Эйзенах, место его рождения, Арнштадт, Веймар, Кётен, Мюльхгаузен… вплоть до Лейпцига, где завершился его путь), своему кредо веры и любви он нигде и никогда не изменял, так же как и принципам творчества, понимавшегося им как служение Богу. И когда он был мальчиком в хоре, и когда – городским органистом, придворным музыкантом, учителем, главным для него было Творчество. Не случайно свои партитуры он украшал буквами SDG (Soli Dei Gloria) – «Одному Богу слава». Или JJ (Jesu Juva) – «Иисус, помоги». «Органная книжечка» украшена изречением: «Во славу Божию, ближнему на поучение». А перед первыми пьесами «Клавирной книжечки» для старшего сына Фридемана надписал: «Во имя Иисуса».

Своим ученикам в Лейпцигской музыкальной школе мастер говорил: «Генерал-бас – совершенный фундамент музыки и играется обеими руками так, что левая играет написанные ноты, а правая берёт к нему консонансы и диссонансы, дабы эта благополучная гармония служила славе Божьей и освежению духа. Там, где это не принимается во внимание, там нет настоящей музыки, а есть дьявольская болтовня и шум».

Воистину музыка для Баха – богослужение. А искусство было для него религией, потому и не имело ничего общего с мирским успехом. Религия у Баха входит в определение искусства. И он поднимается над концессиями и деноминациями: протестант пишет полную католическую Мессу! Пройдут годы, и под влиянием Баха Роберт Шуман перед смертью создаст латинскую Мессу… Да и сам Бах творил, как говорится, не на пустом месте. Ещё в юности он собственноручно переписал для себя мессы Палестрины, Лотти, Зеленки. Переписывал он и пассионы Генделя, кантаты Телемана, концерты Вивальди.

А вот сыновья Себастьяна Вильгельм Фридеман и Филипп Эммануил не играли сочинений своего отца. Иоганн Христиан Бах учил приехавшего к нему юного Моцарта, но тоже не играл ему ни единой ноты отца… А о своих учениках в Лейпциге учитель говорил: «У меня только 17 годных, а 20 – ещё не годных (то есть необученных), 17 же – никуда не годных».

Не понимали, не ценили. Когда Бах скончался, в протоколе магистрата Лейпцига было записано: «…среди прочих, умер кантор школы Фомы, или, точнее сказать, «директор капеллы»…

Бах не оставил завещания. Сыновья разделили рукописи и инструменты. Главное же наследство досталось грядущим векам. Пройдёт сто лет, и забытое великое искусство воскреснет для новой жизни. Спасибо Цельтеру и Мендельсону!

…В январе 1750 г. Бах тяжело заболел. Не помогли две операции: он ослеп. Сказалось то, что в детстве, украдкой доставая по ночам из шкафа старшего брата Иоганна Христофа нотные рукописи старых мастеров, он при луне читал и переписывал их. Сказалось многолетнее напряжение творческой деятельности. Да и от сильных мира сего ему доставалось не раз. Даже в тюрьме сидел по приказу разгневанного Веймарского князя Эрнеста – за просьбу об отставке… 18 июля Себастьян внезапно прозрел, но через несколько часов с ним случился удар.

В последние часы жизни он диктовал хоралы зятю Альтниколю. В основу хорала, сочинённого незадолго до смерти, положена мелодия «Когда тяжёлые бедствия окружают нас». Но маэстро продиктовал другое название: «Пред престолом Твоим являюсь я».

Смиренно к трону Твоему,

Всевышний, приступаю ныне.

Небесную юдоль приму,

Как некогда земную принял.

Но здесь ещё продли мой срок,

Дай силы Твоему творенью,

Чтоб я перед уходом смог

Сказать слова благодаренья.