Откровение
Шрифт:
Иаред попятился, исчез в клубе дыма с воплем:
— Достану!.. Но играть не буду!
Олег проводил его плотоядным взором, в котором было сожаление:
— А жаль... Я бы под орех, голышом бы, он у меня не то, что коней... самого бы поставил... гм... ладно, забудем.
Томас с наслаждением развел плечи, подвигал лопатками. Доспехи как влитые, даже вмятины исчезли. Ремни поскрипывают, перевязь плотно охватывает плечо и грудь, тяжелый меч надежно закреплен за спиной. Ноги упрятаны в железо,
Глава 17
Луна выползла из-за туч, мертвенный свет залил острые, как зубы волка, камни. Мир был гол и страшен, Томас смотрел исподлобья, набычившись, рука дергалась к рукояти меча.
Два красных коня с большой высоты неслись в их сторону быстро, крылья уже не хлопали, а только сдерживали напор встречного ветра, гасили скорость. Оба коснулись земли в сотне шагов, дальше не скакали, а тормозили всеми четырьмя, из-под копыт с шипением взвились целые снопы оранжевых искр. Крылья трещали, но оба коня остановились прямо перед Томасом и Олегом.
— Быстро, — сказал Олег напряженно. — Своего коня ждешь?
Он к чему-то прислушивался, Томас поспешно полез на другого коня, запутался в незнакомом стремени, едва не упал, а вдали уже возник тяжелый гул, земля начала вздрагивать. Сильная рука ухватила Томаса за шлем, он вскарабкался в седло, сарацинское по виду, над ухом свирепый голос Олега гаркнул:
— Иаред, ты здесь?
— Здесь, господин, — раздался смиренный голосок.
— Заглядывай при случае. Я твой должник!.. Да и сыграем... надеюсь.
Он повернул коня, ударил пятками, тот завизжал от неслыханного оскорбления, дико завращал глазами. Томас даже отшатнулся, когда рядом крылья ударили с такой силой, что раздался хлопок, будто гигантским кнутом распороли полотно. Тугая волна едва не сбила с седла, а конь с каликой прямо с места прыгнул в воздух. Красные крылья били часто и мощно, но уносился с такой скоростью, что Томас в страхе дернул поводья своего коня:
— Ну, быстрее же!... Вон у тебя какие крылья!.. Ты ж короля все-таки несешь, а не черта горбатого... Неужто допустишь, чтобы тебя обогнали?
Конь оскорблено фыркнул. Томас едва успел пригнуться и вцепиться крепче, как мощным толчком вжало в седло, будто он спрыгнул на него с огромной высоты, на голову и плечи обрушился плотный, как мешки с песком, воздух.
Если бы не доспехи, успел подумать, встречный ветер растерзал бы на клочья. А так только в щели врываются острые, как ножи, струи воздуха, в голове под шлемом свист, что превратился в комариный писк. Потом снова загудело как шмель, наконец Томас сумел открыть слезящиеся глаза.
Они неслись по длинной дуге вверх, а вниз уходила отвесная черная с коричневым стена. Изредка вспыхивало,
Томас проследил за ним взглядом, понял, куда летят, осмелился пришпорить коня. Тот захрипел, крылья застучали как у ветряной мельницы под ураганом, седло заскрипело, сдвигаемое могучими мышцами, далекий уступ начал приближаться.
Томас сжался, за дерзость можно поплатиться, но копыта с грохотом опустились на выступ, рядом замелькала отвесная стена. Затошнило от мелькания, он вцепился в седло и едва не зажмурился, а когда стук копыт почти умолк, открыл глаза и, поспешно соскользнул с коня.
Сверху обдало ветром, конь калики обрушился рядом, пробежал, гася распахнутыми крыльями встречный ветер. Томас крикнул:
— Я обогнал!
— Что? — вскрикнул калика.
Глаза его были дикие. Он соскочил, стегнул обоих коней. Заржав от обиды, сорвались с уступа и долго падали. Томас скорее угадал, чем увидел, как в полной тьме расправили крылья.
— Да быстрее же, — крикнул Олег с досадой, — черепаха ты железная!
Томас всхрапнул от оскорбления как конь, а калика юркнул в малоприметную щель, послышался шорох, оттуда выкатились мелкие камешки. Томас с разбегу едва не застрял, щель ведет круто вверх, пришлось карабкаться на руках и коленях, сверху тоже часто срывались потревоженные камешки, звонко били по железу шлема, начало звенеть в ушах, и он подумал люто, что подобно закоренелому язычнику возненавидит благостные колокольные перезвоны.
Калика что-то закричал впереди. Томас наддал, впереди в лунном свете была широкая долина, поднимались черные дымы, пахло горящей плотью. Ветер донес слабые крики истязаемых. Томас вскричал:
— Я помню!.. Там выход!
— Уже и ты узнаешь места, — проворчал Олег.
Он шел быстро, почти не хромал, по-прежнему держался в тени. Когда на миг выскочил на освещенное лунным светом пространство, вдали раздался слабый крик. Томас насторожился, нащупал рукоять Зу-л-Факара. Калика замедлил шаги, начал затравлено оглядываться, но было уже поздно...
Из щелей выбежали люди. В лохмотьях, обезображенные, двое в остатках доспехов, обгорелых и помятых. Все бросились навстречу:
— Спасители!
— Наконец-то!
— Мы вас дожидаемся...
Один рослый воин, весь обгорелый, пахнет паленым мясом, подбежал, вскинул руку в приветствии. Голос был трубный, привыкший отдавать приказы на поле брани:
— Сэр Томас, я отыскал еще с десяток людей из своего отряда. Мы все в вашем распоряжении!
Калика ошалело вертел головой, а Томас воскликнул: